– Что-то произошло? – встревоженно спросила миссис Фитцджеймс. – С кем-то, кого мы знаем?
Супруг разгневанным взглядом остановил ее, и она отвернулась, словно давая гостю понять, что не ждет от него ответа.
– Я суперинтендант лондонской полиции, сэр, – ответил Томас. – В данный момент возглавляю полицейский участок на Боу-стрит.
– О боже! – растерянно воскликнула госпожа Фитцджеймс, не зная, что еще сказать. Видимо, раньше этой знатной даме не приходилось оказываться в таких ситуациях. Ей хотелось что-то сказать, но она не решалась и лишь смотрела на Питта так, словно не видела его.
Откровенно удивленным казался и Финли.
– Я состоял в клубе под этим названием, – медленно сказал он, сдвинув брови. – Но это было много лет назад. Нас было всего четверо, но мы бросили это дело еще в восемьдесят четвертом году или около того.
– Понимаю. – Полицейский старался быть спокойным. – Вы можете сообщить мне фамилии остальных членов клуба, сэр?
– Они совершили что-то ужасное? – спросила мисс Фитцджеймс. Глаза ее светились любопытством. – Зачем вам это нужно знать, мистер… Питт? Это важно? Наверное, случилось что-то страшное, если к нам послали самого начальника участка. Раньше я сталкивалась только с постовыми.
– Помолчи, Таллула, – сердито остановил ее отец. – Иначе тебе придется извиниться и покинуть комнату.
Девушка собралась было возразить, но, увидев лицо главы семьи, тут же умолкла, поджала губы и опустила глаза.
Фитцджеймс-старший вытер губы салфеткой и положил ее на стол.
– Не понимаю, почему вы решили беспокоить меня по вашему делу дома, да еще в такой час. Достаточно было известить меня письмом. – Он сделал такое движение, словно хотел встать из-за стола.
Питт больше не сдерживал себя и так же резко ответил:
– Это дело гораздо серьезнее, чем вы полагаете. Мне казалось, что так будет лучше и что стоит обойтись без огласки. Но если вы предпочитаете объяснения в участке, то я согласен. Однако все можно выяснить и здесь, если вы согласны, без явки в участок. Я готов и на это.
Худые щеки Огастеса потемнели от прилившей крови. Он поднялся, словно вид стоящего Томаса, который смотрел на него в упор, стал ему невыносим. Хозяин дома был достаточно высок ростом, и теперь они с гостем могли наконец смотреть друг другу в глаза.
– Вы собираетесь арестовать меня, сэр? – сквозь зубы процедил он.
– У меня нет подобных намерений, мистер Фитцджеймс, – спокойно ответил Питт. Он не собирался позволять этому человеку запугивать себя и, приняв такое решение, твердо намеревался ему следовать. Он начальник полицейского участка на Боу-стрит, и обязательств перед этим человеком у него нет, разве что быть вежливым и говорить правду. – Но если вы предпочитаете видеть все в таком свете, что ж, это ваше дело.
Огастес втянул в себя воздух и хотел было сказать что-то резкое, но вовремя сообразил, что дело действительно более серьезно, чем он предполагал, иначе простой полицейский не говорил бы с ним так смело.
– Полагаю, вам лучше объяснить нам все. – Он повернулся к сыну: – Финли, мы поговорим в моем кабинете. Не следует беспокоить твою мать и сестру.
Миссис Фитцджеймс бросила на мужа умоляющий взгляд, но поняла, что протестовать бессмысленно. Таллула прикусила губу с досады, но тоже промолчала.
Финли извинился и, встав из-за стола, вслед за отцом и Питтом прошел через увешанный портретами холл в большую библиотеку. В ней камин и отделанную кожей медную каминную решетку перед ним окружали кресла темно-красной кожи. Это было уютное место для доверительной беседы четырех-пяти друзей, которым легко было смотреть друг другу в лицо. На столике стоял на подносе графин и лежала стопка книг, вынутых из книжных шкафов.
