Николай быстро вышел. Глухие шаги по песчаной дорожке удалялись от палатки.
Алексей присел на матрац койки. На самом деле это была не койка, а ооруженный из толстых досок топчан. Пахло хвоей и сыростью. Какое же сегодня число? Оторопевший от свалившихся впечатлений, Соловьев попытался сориентироваться во времени и пространстве. Вот уже и осень, сентябрь. Нужно будет Иришке написать письмо.
Соловьев вдруг почувствовал навалившуюся усталость от дороги. Хотелось умыться или принять душ. Но где? Где здесь может быть душ? Сержант был прав. Глу-хо-мань! Ну. не киснуть! Унывать никак нельзя! Сам же ведь напросился. Его мысли прервал Николай.
– Давай живо к командиру. Он тебя ждет.
Алексей подошел к дорожке, перед которой стояла табличка с указателем «Штаб». Повернув налево, пошел по ухоженной аллее, посыпанной битым красным кирпичом и черепицей. Остановился возле палатки с надписью: «Командир части».
Он, робея, подошел к палатке и охрипшим голосом, чему сам необычайно удивился, произнес:
– Разрешите войти?
Но никто не ответил. Соловьев для порядка кашлянул. Внутри палатки бархатный низкий голос сказал:
– Входите, пожалуйста.
Алексей вошел. Сделал один строевой шаг вперед и четко доложил.
– Товарищ полковник, лейтенант Соловьев для дальнейшего прохождения службы прибыл, и выдохнул остаток воздуха, отчего последнее «прибыл» получилось с каким то шипящим отрывом, точно прибывший паровоз, выпустивший остаток пара.
Из-за стола поднялся полковник средних лет с серебром на висках, доброжелательно посмотрел на Алексея и, подойдя к нему, пожал руку.
– Вижу, что прибыл. Поздравляю с вступлением в нашу боевую часть, – и пригласил сесть.
Палатка была просторной. На полу был настил из ровных досок, выскобленных и чисто вымытых. В правом углу стоял сейф с узорчатыми, замысловатыми линиями на массивной двери. Такой же кряжистый, надежный, как и сам хозяин. От такой твердой уверенности, простоты, по-отечески заботливой встречи, у Алексея стало теплее на душе. Рядом с сейфом журнальный столик, на нем стеклянный сифон с газированной водой и три стакана. Левая половина палатки была отделена. За аккуратно натянутым на трос тонким брезентом ярко зеленого цвета стояла солдатская койка, умывальник, тумбочка с настольной лампой.
Командир так долго расспрашивал Алексея о совершенно, как ему показалось, посторонних вещах, что он даже расстроился.
– Где учился и как закончил, знаю сказал тот. -Диплом инженера-электромеханика, да еще с отличием. Это очень хорошо. Вот немного отстроимся, будут квартиры, и можешь забирать свою Ирину, здесь ей работа найдется. Куда тебя направить служить?
Не дождавшись ответа, полковник продолжал, – Выбор у нас небольшой. Пока комплектуется только одна батарея. Командир уже есть, а вот заместителя нет. Пойдете заместителем командира батареи по технической части. Флот нужно забыть. Если решили сменить профессию, то забыть нужно окончательно и бесповоротно. Мосты взорваны, лодки порублены, назад ходу нет. Три дня хватит на устройство? Сегодня двадцатое, двадцать третьего прошу не опаздывать на утренний развод, пока будете ходить в полевой форме, но нужно пошить новую форму. На разводе я Вас представлю, а сейчас, если вопросов нет, пожалуйста, свободны. Желаю удачи в службе.
Алексей встал, поблагодарил командира, легко повернулся кругом и вышел из командирской палатки. Душа его пела. Он готов был обнять младшего сержанта у грибка, весь этот лес вокруг, все палатки, которые стали как бы ближе и дороже. С этими мыслями он и не заметил, как дошел до косогора, за которым начинался спуск к реке. Направо дорога уходила за поворот нетронутого бурелома, где слышно было урчание трактора и шум голосов. Мысли его прервал голос часового с автоматом на груди.
