Но холщовый преградил мне путь. Широко расставив руки, он медленно посунул на меня. Я не стала ждать, пока окажусь в его объятиях, поэтому увидев небольшой просвет слева и решив, что именно в той стороне находится наша усадьба, со всех ног бросилась туда. Вот только я не рассчитала своих сил, да и разбойников было много. Они запросто меня окружили; громила Генри, схватив меня в охапку, перебросил себе через плечо и, не обращая внимания на отчаянные крики и удары кулаками по его спине, быстро пошел вперед. Те двое поспешили за ним.
Очень скоро мы оказались у старой замшелой избушки, вросшей в землю по самые окна. Забежав вперед, одноглазый Пипино открыл дверь, и Генри занес меня туда. Дверь со скрипом закрылась – и я оказалась в полутьме. На удивление, внутри место это было не слишком ужасным. Белые стены, огромная разрисованная печь, под ногами пестрые дорожки, широкая кровать в углу, полка с посудой, длинный стол. Повсюду по стенам висели связки сушеной травы, каких-то ягод, грибов, пучки перьев, на полках стояли бутыли со снадобьями, а еще в углу возле печки притаился огненно-рыжий кот.
– Ну что, Марлена, садись вон там, – сбросив меня из плеч, Генри встал у порога, те двое расположились рядом.
– И что, мы так вот и уйдем? – пропищал Пипино.
– Мы выполнили просьбу старухи, скоро получим расчет – и все дела, – ответил ему Генри.
– А порезвиться? – недовольно заныл холщовый. – Что с ней станется, если мы чуток… по разочку ее приласкаем, а, Генри, ты как?
– Девку портить нельзя, – рявкнул главарь, и его рука уверенно легла на пояс, холщовый и одноглазый стразу же скисли.
– Но хоть подрочить-то можно? – пропищал Пипино. – Что с ней станется?
– Ну ладно, давайте.
Я совершенно не понимала, что происходит – какая старуха, какой уговор? И даже имя мое эти ублюдки исказили: подумать только – Марлена! Но главное, что убивать меня они не будут, и насиловать, наверно, тоже.
Меж тем, выстроившись в ряд, разбойники вдруг разом приспустили штаны и, достав каждый свой отросток, начали мять их в руках, глядя на меня в упор и лыбясь. Мне вдруг стало так мерзко и противно, что я зажмурилась.
– Смотреть сюда! – рявкнул главарь. – А не то…
– А, может быть, ну ее, эту каргу,– пропищал Пипино. – Насадим девку, как следует, по очереди, а то она и глядеть в нашу сторону не хочет.
– Эй ты, подними юбку, – Генри, как я поняла, мое поведение совсем не нравилось.
– Отпустите меня, пожалуйста, – взмолилась я. – Если вы выкрали меня ради выкупа, так я вам тоже заплачу, у меня есть деньги.
– Зачем нам твои деньги? – захихикал холщовый, а его мерзкий отросток уже вовсю топорщился, целясь в меня своей уродливой розовой головкой. – Ты никогда нам не дашь того, что обещала ведьма!
– Какая ведьма? – прошептала я, меня уже вовсю мутило, и я боялась, чтобы не потерять сознание. «Ну и прогулку же я себе устроила, – корила я сама себя. – И зачем мне было идти в этот лес? Теперь прощай и замужество, и вообще, возможно, меня скоро убьют или сделают рабыней».
– А ты помалкивай, – член Пипино тоже стоял как надо, хоть и маленький, но это не мешало его владельцу закатывать глаза от похоти. – Выставь-ка лучше сиськи!
– Эй, тебе помочь? – угрожающе прошипел Генри. – Давай, оголяй дойки!
– Ну не надо… – простонала я.
– Так значит, тебе помочь? – и, сделав шаг в мою сторону, громила схватился руками за ворот платья, сильно рванул вниз. Ничем не удерживаемая, моя грудь полностью оголилась.
