Два перстня Рюрика - страница 26

Батура, после выполнения задания князя Рязанского и возвращения в Никольевку, устав от длительной скачки, остановил коня на берегу реки Великая Ворона. Невольно его взгляд поднялся к небу.

─ Не пойму, кого же мне напоминает это утреннее небо? ─ наморщившись, произнёс тихо он, разглядывая облака над Великой Вороной. И вдруг до него дошло то, что так сильно взволновало: он даже ссутулился. ─ Да это же Чёрный Ворон – предвестник смерти! Или мне померещилось? Тогда как он тут оказался? И что ему надо здесь? И где все люди? Где моя семья? Где родственники? Почему я никого не вижу?

Глаза сами собой начали выделять сочетание темно-серых туч, в которых грозной чернотой выделялись крылья, голова и странный хвост.

─ Это не к добру! ─ подумал он, сразу же переключившись от своих грустных дум. ─ Итак хреново, а тут ещё что-то приближается совсем плохое. И не простое! Не зря же мне Чёрный Ворон мерещится!

Невольно в голову пришли музыка и слова песни и Батура тихо запел. ─ Чёрный ворон, чёрный ворон, что ж ты вьёшься надо мной!

Пока он пел, ветер быстро расправился с чёрно-серыми облаками, из которых состоял привидевшийся ему образ. Настроение и без того плохое, стало ещё хуже.

Чтобы как-то избавить себя от привидевшегося ему Чёрного Ворона из облаков, он привстал и осмотрелся: с горы, на которой они с конём стояли, было не очень хорошо видно само городище Никольевка, но запах дыма он ощутил сразу же.

Мысли же всё крутились и крутились вокруг навязанного образа, не давая покоя Батуре.

─ Война!? ─ вдруг, как молния ударила чёрная мысль, освобождая его от всего. ─ Неужели снова набег хазаров? Или что-то другое?

Но ответить самому себе на этот не простой вопрос не дал простой петух, который должен был громко закукарекать, извещая его и всех остальных в городище, что начинается новый трудовой день. Разом ему должны были откликнуться ещё несколько горластых петухов.

Но резко переключить мысли Батуры на трудовой лад оказалось невозможно.

Солнышко, проснувшись в этот раз не по петушиному требованию, выпустило несколько лучей и перекрасило небо в голубоватый цвет, извещая Батуру, что оно встаёт, да и людям пора сделать то же самое.

Словно поддерживая его беспокойство, он не услышал звуков той неугомонной команды, которая должна была проснуться утром в Никольевке, и это ещё больше насторожило Батуру.

Обычно в это время кое-где слышался рёв коров, требующих освободить их от накопившегося молока и отправить на луга к любимой травке. Где-то поддержали их козы. И громыхание ведер женщин у колодцев.