– Значит, Вам действительно полегчало, – произнес он шутливым тоном, от чего показался мне довольно-таки приятным человеком.
– Да, – улыбнулась я в ответ, – Вы, наверное, подумали, что я сумасшедшая.
– Нет, что Вы?!
Судя по тому, что он не сел рядом, я поняла: удостоверившись, что мое самочувствие улучшилось, он, скорее всего, уйдет. А мне ужасно не хотелось его отпускать, поэтому я решила сказать ему правду, малость приврав:
– Вы простите меня, пожалуйста, что я так бесцеремонно смотрела на Вас. Вам, должно быть, было неловко.
– Все в порядке. Не беспокойтесь.
– Все же я хотела бы объясниться, если позволите, – я сделала паузу и взглянула на него. Он деликатно промолчал и снисходительно улыбнулся, давая понять, что я не обязана перед ним объясняться.
– Видите ли, я писательница. Пишу в основном романы.
– Интересно. А как Вас зовут? Или Вы пишите под псевдонимом?
– Ах, простите, я даже и не представилась. Меня зовут Николь. Николь Нойманн.
– Надо же, мне еще никогда не доводилось знакомиться с настоящей писательницей. Очень приятно. Аян, просто Аян. Фамилию мою Вы вряд ли сможете произнести, – он снова улыбнулся, но на этот раз достаточно широко для того, чтобы я смогла увидеть его белые более-менее ровные зубы. Он протянул мне руку. Я пожала его ладонь и, хотя он не сильно сжал мою, я почувствовала, что за этим лицом старика таится все еще сильный и здоровый мужчина. Он все-таки сел рядом со мной, и вполоборота повернувшись ко мне, продолжил:
– Я могу называть Вас по имени, Николь?
– Да, конечно.
– Итак, Николь, значит Вы пишите романы?
– Да. И как раз сейчас я никак не могу определиться с сюжетом нового. Я частенько гуляю в поисках вдохновения, и, когда я увидела Вас, я очень заинтересовалась Вами.
– Правда?! Я польщен, – смущенно произнес он, прищурил и без того неширокие глаза и с иронией спросил:
– И что же интересного Вы нашли в обычном старике?
– Знаете, есть Вас что-то загадочное и благородное… Ммм… В Вас я увидела воплощение восточной мудрости… Самурая…
Он внезапно рассмеялся, и я уж было подумала, что с самого начала он все-таки считал меня полоумной и разговаривал нарочито вежливо, желая лишь потешиться надо мной блаженной. Но не успела я на него обидеться, как он принялся извиняться:
– Не воспринимайте на личный счет. Просто не Вы первая и, скорее всего, не Вы последняя, кто принимает меня за японца. Я не японец.
– А кто Вы? Китаец? Кореец? Просто вы все очень похожи и … – я оборвала себя на полуслове, устыдившись своей некорректности, – извините, я не имела в виду ничего такого… Просто…
– Все нормально. Меня это давно не задевает. Я привык и иногда даже пользуюсь этим, – он заговорщицки подмигнул мне, и у меня отлегло, – я казах, с Казахстана. Слышали о такой стране?!
– Да, слышала. Это в Центральной Азии, южнее России. Верно?
– Да, верно. Лет сорок назад многие в Германии и самого названия страны не знали, не говоря уже о координатах.
Он вдруг замолчал и снова погрузился в состояние отрешенности, сопровождаемой той самой мечтательной улыбкой: наверное, вспомнил, как совсем еще молодым приехал в незнакомую ему страну с иной культурой и чуждыми нравами.
– Аян, Вы давно живете в Германии?
– В Германии? – переспросил он, вернувшись в реальность из глубин своих воспоминаний.
– Да, Вы живете во Франкфурте?
– Нет, я не живу в Германии. Я прилетел во Франкфурт на несколько дней и скоро улетаю.
