Продолжаю гладить сквозь черную ткань чувствительное местечко, ощущая жар. Сдвигаю плотные эластичные трусики в сторону, обнажая, раскрывая, делая каждое движение пальцами более интимным и распаляющим.
Девушка задерживает дыхание и дрожит от моих прикосновений, и я ласкаю ее уже без зазрения совести. Она поддается, испытывая, вероятно, то же желание, что и я. В мгновение ока я стягиваю штаны.
Она молчит и не открывает глаз. Лишь ее тонкие пальцы, сжимающие простыню, говорят мне о ее чувствах. Она кусает губы, боясь показать, как ей нравится происходящее. Но об этом кричит ее тело.
И вот с ее губ срывается чувственный стон, от которого мне сносит крышу окончательно. Чувствую, как плотно сжимается ее влагалище вокруг моей плоти, и отчаянно впиваюсь пальцами в ее бедра, притягивая ближе к себе, изливаюсь внутрь нее, распадаясь на атомы под ее страстные крики. Я притягиваю ее тело к себе и смыкаю руки в кольцо, чувствуя, как бьется ее сердце – почти так же сильно, как мое собственное, – и закрываю глаза.
Это дело высосало все мои силы. Я не мог нормально выспаться уже несколько недель. И теперь, когда главная подозреваемая находится под моим личным контролем, я чувствую небывалую усталость и проваливаюсь в столь необходимый мне сон.
Стоит мне проснуться, я понимаю, что мой странный спаситель – огромный мужчина лет тридцати пяти – оставил меня одну. Это хорошо, потому что меня смущает его близость. Смущают его дерзкие взгляды. Смущает его прямота.
От воспоминания о его предложении у меня пересыхает во рту, а сокровенное местечко между ног сводит мучительной истомой. «Раздвигать ноги по первому требованию и подставлять глотку», – кажется, так он и сказал. И я возбудилась от его грубых слов. И, несмотря на неуместность таких чувств – я только что стала вдовой, меня разыскивает полиция и вообще-то я беременна, – во мне засел порочный огонь желания. Видимо, чертовы гормоны берут свое!
Опасно находиться рядом с ним, но выбора нет. Лишь надежда, что он поможет мне разобраться во всем, зудит в моей голове. Боюсь даже думать о том, что мне делать, если я ошибаюсь. Если он просто решил воспользоваться моментом и позабавиться со мной. Но одно то, что он привез меня к себе домой, вселяет надежду на его порядочность.
Блуждаю по комнатам типичного холостяцкого логова – никаких фотографий, картин, украшений. Суровый минимализм.
Плотно завтракаю и принимаю душ. Одежды у меня раз-два и обчелся, поэтому иду прямо в полотенце на поиски шкафа с одеждой хозяина и облачаюсь в простую футболку, которая садится, как платье.
Машинка с сушилкой обнаруживается в его личной ванной, и я отправляю в стирку свои вещи – все, кроме белья, которое я освежила ночью и высушила на батарее в своей комнате.
Подумываю, что должна приготовить еду, но не знаю, к которому часу вернется Ярослав. Просто сижу в тишине и глажу животик.
Я не была готова стать матерью в восемнадцать лет, но этот ребенок стал моим спасением. Я была благодарна судьбе за то, что так вовремя забеременела. Не могу без содрогания вспоминать свою жизнь с тех пор, как родители сказали, что я выхожу замуж за старика Туманова, и до тех пор, пока не объявила ему о беременности. Слава богу, все в прошлом.
Внезапный звонок в дверь пугает меня. Тихо подхожу к окну и смотрю через щель в занавесках. На пороге стоит ухоженная молодая женщина слегка за тридцать. Она звонит еще несколько раз и недовольно поджимает губы. А потом резко разворачивается и уходит.
