ДАРАНЯН (красивым приёмом выбивает у Барбариса щётку): А ты?
БАРБАРИС: А я в Бауманском, электронику изучаю. И каждые каникулы зарабатываю себе на новый компьютер, самый модерный…
ПАХОМ: Он помешан на электронике!
ДАРАНЯН: А что это за имя у тебя такое странное: Барбарис?
БАРБАРИС: Кличка. В детстве очень конфеты любил, барбариски… В классе дразнили: Борис-Барбарис. Вот и прилипло.
ПАХОМ: Ну, что? Пойдёшь к нам в полотёры?
ДАРАНЯН: Нет, ребята, поищу что-нибудь поинтересней.
БАРБАРИС (усмехнувшись): Три года назад я так же отреагировал на это предложение. Мы с Пахомом обедали в кафе, к нам подсел милый пожилой человек (кивает в сторону кухни). Стал жаловаться, что мужчины к нему не идут. Мол, нянек много, уборщиц много, а полотёров нет.
ПАХОМ: И бутылку вина поставил.
БАРБАРИС: Мы выпили, подобрели и дали слово. А затем уже поздно было на попятный, боялись его огорчить: у него больное сердце. А потом просто его полюбили.
ПАХОМ: И работа понравилась: всё время ноги тренируешь.
ДАРАНЯН: Сейчас ведь уже механические полотёры есть.
БАРБАРИС:. Пахом их не признаёт.
Из кухни медленно выплывает Татосов.
ПАХОМ: Что с вами, Фёдор Андреевич?
ТАТОСОВ: Я по горло налит бульоном.
АННА ЛЬВОВНА (появляясь, Татосову): Не смей давать коту рыбу!.. (В кухню). Петька, брысь!
ДАРАНЯН: Какое странное имя.
АННА ЛЬВОВНА: Это всё он! (Кивает на Татосова). Притащил с улицы котёнка и назвал его Петей. А Петя взял и родил котят, но менять имя уже было поздно. (Она откидывает спинку кушетки, кладёт на неё подушку, плед, усаживает Татосова, снимает с него туфли, подаёт шлёпанцы и всё это время не прекращает рассказывать). Теперь он хочет овчарку. Но я сказала: через мой труп – мне хватает Петиных блох! Я так обрадовалась, когда он привёл вас – я боялась, что он приведёт овчарку!.. (Татосову). Ложись!
ТАТОСОВ: Не толкай меня – расплескаешь бульон.
АННА ЛЬВОВНА: Ой, с ним не соскучишься!.. После инфаркта ему пришлось уйти из театра. Я понимаю, что без дела тяжело, ну, преподавай в какой-нибудь студии, веди драмкружок, пиши мемуары… Но нет! Он организовал это странное бюро при муниципалитете! Месяц переманивал всех уборщиц и нянек, завалил квартиру вениками и щётками, половину моих платьев порвал на тряпки… Но ему этого было мало – ему нужны были ещё и полотёры!..
ДАРАНЯН: Почему именно полотёры?
ТАТОСОВ: В этом есть что-то ностальгическое.
АННА ЛЬВОВНА: О! Слышали? Ему нужна ностальгия!.. Повесил в городе объявления: «Все полотёры обеспечиваются общежитием». – это он имел в виду нашу квартиру…
Звонок.
АННА ЛЬВОВНА: О, это консультант!.. Барбарис, пожалуйста, откройте!..
БАРБАРИС (кому-то в передней). Сюда, пожалуйста.
ГЛЕБОВ (входя): Здравствуйте. Я из поликлиники.
АННА ЛЬВОВНА: Да, но мы ждали доктора Глебову.
ГЛЕБОВ: Она не придёт. У неё проблемы.
Услышав фамилию, Даранян резко обернулся.
АННА ЛЬВОВНА: Но, может быть, завтра?
ГЛЕБОВ: Боюсь, что ни завтра, ни через месяц. Она уже не консультирует в поликлинике. (Присаживается рядом с Татосовым. Щупает пульс). Зная её привязанность к вашей семье, я считал своим долгом заменить её.
ТАТОСОВ: Спасибо.
Глебов прослушивает у Татосова сердце.
АННА ЛЬВОВНА: Вы тоже доцент?
ГЛЕБОВ: Нет. Рядовой, участковый. Кстати, Глебова уже не доцент.
ДАРАНЯН: Скажите, это она принимает экзамены в мединституте?
ГЛЕБОВ: Принимала. До вчерашнего дня. (Татосову). Мой вам совет: что бы вы не узнали, не волнуйтесь. Вам категорически нельзя волноваться. До свидания.
