– Ну-ну, Аня, что ты… – Голос Исаака предательски дрогнул: – Вы знаете, одно время из еды в Петрограде можно было достать только сушеную рыбу. Весь город тогда пропитался ее мерзким запахом… Никогда в жизни не стану я больше есть воблу!
– Нас в Геническе тоже рыба спасала. – Марк также хорошо помнил голодные годы. Рассказал он, и как приходилось отсиживаться в погребе во время погромов.
В общем, у двух семей, живших во времена перемен, оказалось немало общего.
Трагические воспоминания были прерваны запахами подгоревшей выпечки.
– Ой, – Берта вдруг вскочила из-за стола, – там ведь пироги!
– Как же мы забыли? – сокрушалась мама.
– Да, заговорил курсант вас, девочки мои, – добродушно подтрунивал Александр Ильич.
– Я помогу! – Марк кинулся вслед за юной хозяйкой.
В тесной кухне он был, конечно, лишним, Берта прекрасно управлялась сама: быстренько вытащила противень.
– Фух, ну хоть несильно пригорели, и вроде не все… – Она старалась быстро выложить выпечку на блюдо. – Только что теперь с подгоревшими делать?
– Обязуюсь не дать им пропасть! – И это еще не самый большой подвиг, на какой Марик был способен ради ее благосклонности.
На протяжении всего чаепития он пытался придумать, как бы побыть с Бертой наедине. «Нужно пригласить ее на прогулку. Но согласится ли?» – вот такие мысли занимали его. Кажется, сейчас вполне подходящий момент.
Марецкий немного замялся:
– Э-э, мы ведь собиралась получше узнать друг друга…
– Мы-ы?!
Неужели опять начнет вредничать?
– Ну ладно, я. Но ты же дашь бедному курсанту шанс?
Неприкрытой надежде, сквозившей в его голосе, отказать было невозможно.
– Хорошо. Что предлагаешь?
– Собирайся. Кое-что покажу.
Когда они вышли из подъезда, на улице сияло солнце и никаких намеков на дождь небо больше не посылало. Поблагодарив мысленно погоду и Бертину сговорчивость, Марк спросил:
– Ты была в Аэромузее?
– Это который вместо Суворовского музея открыли? Нет.
– Ну и отлично. Буду твоим экскурсоводом.
Тактику он выбрал самую подходящую: женщинам нравятся мужчины, увлеченные своим делом. А если они еще и умеют увлекательно рассказать об этом… В общем, «не только ушами, конечно, любят девушки, но и не без этого», как говорил известный сердцеед Валерка; уж он-то в таких делах знал толк!
В Музее авиации Марик и вправду сумел раскрыться с неожиданной для спутницы стороны: умный, начитанный, сообразительный… Да к тому же по-настоящему обходительный. Вот тебе и паренек из провинции! Не многие питерские кавалеры могли составить ему конкуренцию, их шансы таяли с каждой минутой. Берта смотрела на Марка уже совсем другим взглядом, теплым и заинтересованным…
Провожая девушку, проходя мимо таблички на углу Третьей Советской, Марк заметил:
– Я бы поменял название вашей улицы на нашу.
– Это почему же?
– У вас обстановка больше соответствует.
– Тебе не понравилось?
– Что ты! Наоборот, очень понравилось. Уютно у вас. Моя сестра в Москве тоже старается, но…
Марецкий замолчал, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы выразить нахлынувшие чувства.
Берта поняла. Дотронувшись до его руки, она сказала:
– Обстановка – это очень важно. Я бы хотела, когда у меня будет свой семейный очаг, чтобы всем там было хорошо. И большой стол – собирать всю родню. Но все же обстановка – не самое главное. Важнее отношения. Правда?
И спохватившись, что произнесла это слишком серьезно, добавила с улыбкой:
– Но круглый большой стол – это обязательно!
