Последние четыре часа она провела в руках стилистов, которые из её тяжёлых прямых волос создали пышные завлекательные локоны, волной обрамляющие её искусно нарисованное лицо. От природной красоты девушки ничего не осталось, только живой блеск ярко-синих глаз.
Сонино платье было розово-лиловым, подол юбки украшали сплошным ковром розы из тончайшего шифона, в сердцевине каждого цветка сверкали фианиты. Из них же был создан причудливый узор корсета.
Тётя Зина, с восхищением любовавшаяся своей «роднулечкой», заметила:
– Человек, доведённый до отчаяния, теряет над собой контроль, а в конце концов может потерять и себя…
– Я боюсь, что он узнает меня и доложит учителям. Я без разрешения покинула пансион, это приравняют к своенравности, со мной церемониться не станут – отправят в брак…
– Сердечко моё, что же ты так переживаешь, там будет человек сто женихов и невест, да ещё учителя за вами будут приглядывать. Ты в этакой толпе затеряешься и ни разу с ним не встретишься, даже если специально искать начнёшь. Не печалься, деточка, ты такая красавица! Это твой вечер, наслаждайся! – успокаивающе поглаживая Соню по спине, подбодрила тётя Зина.
Соня решила последовать совету тётушки и улыбнулась своему отражению.
Через полчаса она стояла в бальном зале, где обычно у девочек проходили занятия по танцам. Сейчас зал с высоченными стрельчатыми потолками был украшен живыми цветами, огромные окна-двери, ведущие на террасу, были намыты и открыты нараспашку, через них проникал не только свежий вечерний воздух, но и ароматы лаванды и шалфея, что цвели в саду пансиона. На балконе уже сидели музыканты и настраивали инструменты. Живые музыканты – это роскошь, но для соблюдения традиций пансион шёл на эти затраты. Ведь бал организован был на манер старинных. Соня решила, что тяга у этого мира мужчин к прошлому объясняется забитым положением женщин в те времена.
Так вот, у каждой девушки была книжечка, куда она записывала, какой танец и с кем будет танцевать. Всего в программе было десять танцев, среди которых последним шёл медленный вальс. Между танцами предполагались перерывы в пятнадцать минут специально для бесед. Заканчивался бал церемонией объединения, во время которой каждая девушка объявляла свой выбор. После чего счастливые пары шли по кипарисовой аллее в беседку с десятью белоснежными колоннами для торжественной регистрации семьи и отбывали домой.
Не только регламент бала, но и антураж соответствовал XVIII-XIX векам. Все невесты обязаны были быть в бальных нарядах с пышными юбками, открытыми плечами и глубоким декольте. После скромного школьного платья в пол с длинными рукавами и воротом под горло, которое они носили последние двенадцать лет, почти все девушки в откровенных нарядах чувствовали себя незащищено.
«Это ещё один способ манипулировать нами. Мы сами подсознательно будем искать защиту у сильных мужчин», – сердито размышляла Соня.
Девушки выстроились в ряд, перед ними стояла толпа женихов. И если невесты с их разноцветными яркими платьями были похожи на райских птичек, то женихи, облачённые все как один в чёрные фраки и белые рубашки, больше напоминали пингвинов. К счастью, церемония знакомства была весьма условной. Девушек называли по имени, они делали лёгкий книксен, а женихов и вовсе никто не представлял, ведь у девушек уже была возможность изучить их в альбоме.
