Потом они немного поиграли в конструктор, но это обоим быстро надоело и они предпочли поговорить о своих планах. Аля рассказала, что постоянно движется, нигде не оставаясь надолго и удивлена, что у Кира есть постоянное лежбище.
– Ну, я рослый, ты же видишь. – И правда, он смотрелся лет на двенадцать по габаритам. – Я постоянно чистый. Я подрабатываю в той палатке: собираю посуду со столиков, протираю их, таскаю мусор к бакам… А меня за это кормят и покупают одежду. Не новую, но хорошую. Так чего мне и не оставаться на месте?
Аля задумалась: ей не хотелось терять нового друга, но и оставаться на месте она боялась. Впрочем, её никто и не приглашал.
Утром она переоделась в свою одежду, аккуратно расчесалась предложенной Киром расчёской, хотя волосы у неё были короткие: в детдоме её всегда стригли под ноль, чтобы не убегала. «Напугали ежа голой попой» – с внутренней усмешкой думала Аля, «мне потом же и лучше – даже причёсываться не надо»…
– А то оставайся со мной, а? Сестричкой будешь.
Она, с сомнением, пожала плечами: ты уверен?
– Или, если не хочешь, погуляй и возвращайся ночевать. Мне одному всё-таки плохо, – отвернув лицо, сознался парень.
– Я подумаю. Спасибо тебе за всё. Мы пошли. Не обещаю, что вернёмся. И что сегодня. Но я тебя точно не забуду.
Но они с Каром далеко уйти не успели: Кирилл догнал их и сказал, что им нельзя потеряться.
– Ты вернись, пожалуйста, я попробую достать телефон. Даже если ты не захочешь остаться совсем, мы хотя бы будем на связи.
Аля согласилась к вечеру вернуться, а если не получится сегодня, то на следующий день.
Чтобы окончательно её убедить, Кир сказал:
– Ты фамилию свою знаешь?
– Конечно.
– Знаешь что, мы могли бы сказать – ну, осенью, в школу-то нужно, что мы брат и сестра. И тогда нас бы поместили в один интернат. И я бы тебя защищал. А фамилию мы можем взять не твою и не мою, а вообще другую. Их вон сколько, фамилий!
– А ты свою знаешь?
– Ещё бы мне её не знать, я же в школе учусь.
– Скажешь?
И тут выяснилось, что они почти однофамильцы. Только у Кира фамилия была Седов, а у Али – Седых.
– Если мы вернёмся в мою школу, то я скажу, что убежал искать потерявшуюся сестрёнку. Но тебе придётся стать Седовой.
– Мне осенью только шесть будет. Не возьмут.
– Возьмут, если ты будешь готова. Будешь уметь читать и писать, и будешь разбираться в цифрах. Я же обещал – подготовлю.
– Я должна подумать. Впереди ещё лето, времени много.
– Хоть за телефоном вернись!
– Вернусь!
Аля, с тех пор, как пришлось думать о себе самой, старалась никаких ни с кем отношений не завязывать. Привыкнешь к кому-нибудь, а потом отвыкай. Она всегда, с трёх лет, знала, что никому не нужна и решила, что и ей никто не нужен. Возраст возрастом, а о будущем за неё никто не подумает.
Читать она умела – люди иногда выбрасывают на помойку совершенно целые книги, пусть и потрёпанные. И она иногда брала с собой книгу, которая ей казалась интересной. Если она ошибалась, то просто опускала её в следующий по пути мусорник. Но если книга оказывалась интересной, Аля её прочитывала до конца.
Так что с чтением проблем не было. Как и с арифметикой: разные учебники ей тоже попадались и она самостоятельно разобралась с азами математики и временами думала, что в школу можно пойти и попозже. Ну, время покажет. Плохо то, что зимой обязательно надо иметь тёплое жильё. То есть сдаваться в детский дом, точнее – сначала в полицию. Или вернуться в тот детдом, где она жила до побега.
