– А вот и граница, – тихо сказал он, – смотрите внимательно, переезжаем Буг. Дальше уже Польша.
– А Польша, большая страна? – уточнила почему-то Люся, практически пододвинувшись к окну вплотную и просматривая все то, что находилось внизу под мостом, по которому следовал сейчас их состав.
– Да, нет, не очень. Германия, кстати, то же. Наш Советский Союз, наверное, самая большая страна в мире. Так что никому его не победить, если вдруг у кого возникнут такие мысли.
– А вы думаете, на нас нападут? – немного с тревогой спросила Люся и тут же отодвинулась от окна, словно от него исходила какая-то опасность.
– Трудно сказать. Но такой вариант не исключен. Мы ведь богатая страна. Да и люди у нас замечательные. Вон как работать могут. Как вы говорите, с энтузиазмом. Всего понастроили, заводы, фабрики новые открыли, индустрию развивают. Жалко ведь будет по-настоящему, если вдруг кто-то вознамерится все это разрушить.
Они на минуту замолчали, как бы переваривая внутри брошенные Молчуном слова, при этом упорно глядя на единственное окно, которое было в купе.
К ним почему-то не присоединились спутники, так что они вполне могли продолжать наслаждаться своеобразно предоставленной свободой, если брать во внимание то, что за время этого путешествия молодые люди уже немного подружились между собой и выглядели действительно, как самая настоящая пара.
Но так смотрелось со стороны, ибо она не предусматривала какие-либо внутренние раскрытия их душ, каждая из которых по-настоящему кипела и бурлила своей собственно наполненной жизнью.
Люся, практически полностью забравшись на полку, поджала под себя ноги и уперлась коленками прямо в свой подбородок, надежно прикрыв их перед этим сложенными одна поверх другой руками.
Молчун затаился еще глубже на своем месте и даже невольно продвинулся вглубь самого купе, тем самым предоставляя самому себе еще большую площадь для своего внутреннего наблюдения.
Тот факт, что они неожиданно вдруг оказались однофамильцами, почему-то упорно не выходил из его головы.
Вполне возможно, что это было обычное жизненное совпадение, но никогда нельзя было не учитывать тот факт, что уже и его самого могли надежно прикрывать те, кому это и положено по долгу невидимой службы.
Но поверить по-настоящему в то, что вот эта, хрупкая по-своему девушка и практически дилетант в разведывательном деле, несмотря на кучу предоставленных ею штампов, могла служить ему надежной защитой, все же он не мог, да и не верил по-настоящему, то и дело, обращаясь к своей ведомой во многом душе.
Она премного раз спасала его примерно вот в таких всевозможно возникающих ситуациях, но на этот раз упорно молчала, не извещая практически, ни о чем, разве что только о своем внутреннем ощущении какой-то тягостной для него самого близости, по сути, абсолютно чужой ему души.
Но возможно все этим и объяснялось, и просто так же по-настоящему девушка ему нравилась, а значит, чисто теоретически он терял все свои разведывательного характера способности и мог в достаточной степени анализировать ситуацию.
Но он ведь не увлекся ею и не дал повода для возникновения какого-то лично своего внутреннего волнения. Он всего лишь разговаривал с ней и старался все время быть от нее на положенном расстоянии.
Так что, фактор сближения мужчины и женщины здесь ни при чем.
Тогда что?
Не давал покоя ему внутренне заданный самому себе вопрос, ответ на который он никак не мог найти.
