– Ой, да ты у меня уже сейчас балерина,… а что же будет дальше… – говаривала она, умиляясь первым движениям дочери. И немудрено, что спустя всего год, как бы это не выглядело странно, Ариша начала свободно ходить, а уже через полтора года стала заниматься у балетного станка практически наравне с мамой. Вся труппа театра и сам хореограф Васильев были до крайности поражены столь ранним развитием Аришеньки.
– Настя!… да у тебя просто вундеркинд растёт!… – в голос восхищались они. В театре быстро сложилось единое мнение, у Анастасии появилась достойная смена.
А меж тем в Европе в военных действиях вышло кое-какое замирение, и князь Егор, который до этого лишь изредка имел возможность бывать в Москве, теперь вернулся домой надолго. Так начался праздник семейного воссоединения, длившийся целый год. За это время они всем своим семейством беспрестанно ездили за город в имение к родителям Егора. Устраивали там домашние вечера, весёлые посиделки, и много гуляли, дыша свежим деревенским воздухом. Жизнь казалась безоблачной и прекрасной пока однажды во время очередного спектакля Анастасия вдруг невзначай не бросила взгляд в первые ряды зрительного зала, где сразу заметила знакомое до боли лицо. Смутная непонятная тревога вмиг охватила её сознание. И едва она закончила свою сольную партию, как тут же спряталась за кулисами, и стала пристально всматриваться в зрительный зал.
– О боже!… да это же тот самый негодяй!… – молнией пронеслась у неё в голове внезапная догадка, и она ясно вспомнила тот кошмарный случай в Санкт-Петербургском театре, – что ему тут надо?… неужели он здесь из-за меня?… А может он просто пришёл посмотреть на балет?… Ах, да он и до этого наверняка приходил,… только я не замечала… – сразу тысяча сомнений и предположений заполонили её мысли, вызвав сильное волнение. С трудом дотанцевав до антракта, Настя уединилась в гримёрку полная мрачных дум.
– Как же так, от чего у меня такая тревога?… Что за дурное предчувствие… – тяжко думала она, сидя за туалетным столиком и глядя на себя в зеркало. Вдруг дверь бесшумно открылась и в гримёрку крадучись, ступая словно вор, вошёл, оправдывая её опасения Протас Собак. От неожиданности Настя вздрогнула. Фальшивая улыбка, гулявшая на лице Протаса, не предвещала ничего хорошего.
– Не бойся меня красавица,… не трону,… я вижу, ты меня вспомнила… – ехидно морщась, начал он разговор.
– Что тебе надо негодяй?… – преодолевая страх и напряжённо застыв, видя его отражение в зеркале, не оборачиваясь, громко спросила Настя.
– Буду краток,… теперь ты жена важного армейского офицера,… и я согласился бы не оглашать наших с тобой отношений взамен на несколько незначительных военных тайн полученных тобой от него… – извиваясь, словно змей, ехидно прошипел он.
– Но ведь между нами ничего не было!… – не выдержав столь наглой лжи, вскочила с места Настя.
– Ха!… но об этом знаем лишь мы с тобой,… а люди услышав мои откровения о нашей связи, поверят только мне!… – ядовито взирая на Настю своими жёлтыми глазами, злобно взвизгнул Собак.
– Так выходит ты вражеский лазутчик!… и тебе нужны военные секреты,… не так ли!?… – неожиданно поняв, кем он является на самом деле, воскликнула Настя.
– Ну, это громко сказано – лазутчик,… просто я так зарабатываю себе на жизнь, и не более того… – ещё ядовитей прошипел Протас и ощерился отвратительной ухмылкой.
