Ира, нахмуренная, сидела у волшебного монитора, с помощью которого она связывалась со всем миром. «Компьютер», вспомнила я мудреное слово.
- Ирина Николаевна, на второй линии Осип Федорович.
- Соедини.
Резкое и отрывистое. У нее с утра плохое настроение? Что-то случилось?
- Осип Федорович, доброе утро. Что у нас с финансами? Что? Нет, так точно не пойдет. Отчет должен быть у меня на столе сегодня, сразу после обеда. Возможно, Осип Федорович, более чем возможно. Вы уж постарайтесь. Жду.
«У тебя что-то случилось?»
Фыркает с досадой:
«Скажи, то, что он сделал, - это нормально?»
Кто? Что сделал?
«Ты о чем?»
И изумивший меня ответ:
«Об убийстве этих несчастных!»
Убийстве?..
«Ты об утилизации рабынь?»
Отборная громкая ругань.
«Ирма, дитя другой эпохи, они были людьми! Их нельзя просто так взять и утилизовать!»
Не понимаю…
«Ира, но они же рабы, это же как личные вещи. А с вещами можно делать все, что захочешь…»
Долгое молчание. Потом раздосадованное:
«А ты себя никогда на их место не пыталась поставить? Чем они хуже тебя или твоего ненаглядного супруга? Только тем, что родились не у тех людей?»
Я? На место рабов? Зачем? Абсурд какой-то.
«Ира, я тебе не пониманию и не хочу что-то выяснять и ругаться… Знаешь, а мне вкус артана понравился…»
Ворчливое:
«Меняешь тему? Ладно, пусть будет по-твоему… Артан – это вы виски называете так? Ты дожила до тридцати годов и ни разу не пила спиртное?»
«Нет. Не предлагали…»
Смешок:
«Вот даже и не сомневалась в подобном ответе».
В коридоре внезапно послышался непонятный шум, кто-то разговаривал на повышенных тонах, потом входная дверь вдруг резко распахнулась, и на пороге появился Славик, угрюмый, раздраженный, чем-то недовольный. Из-за его спины выглядывала с виноватым видом секретарь Иры, полненькая Аннушка:
- Ирина Николаевна, простите, пожалуйста. Я правда пыталась его не пустить.
Подруга поморщилась, словно от сильной головной боли:
- Все нормально, Аннушка. Иди работай.
Дверь аккуратно закрылась. Мужчина решительно подошел к столу, выдвинул стул, сел напротив. Я почувствовала, что Ире такое поведение ее бывшего возлюбленного неприятно, и она может взорваться в любую минуту.
«Пусти меня. Ты сейчас не в том состоянии. Наговоришь гадостей, потом будешь жалеть».
Секундное колебание, и вот я снова руковожу чужим, но уже знакомым мне телом.
На то, чтобы откинуться в кресле, чуть прикрыть глаза и вытянуть ноги, придав таким образом телу самое возможное расслабленное состояние, ушло еще некоторое время.
- Ты не слушаешь меня! – ворвался в сознание резкий обвинительный мужской голос.
Я неохотно открыла глаза и с любопытством взглянула на навязчивого собеседника:
- А должна? Простите, Вячеслав, но наша с вами непродолжительная физическая близость несколько лет назад еще не дает вам права сейчас сидеть здесь с подобным нахальным видом.
Внутри меня поперхнулась воздухом и закашлялась, стараясь скрыть рвущийся наружу смех, Ира, Славик же, впав в ступор, с нескрываемым изумлением разглядывал меня, словно редкое животное, непонятно как оказавшееся в этой комнате.
