Гай вздрогнул: он уже слышал этот голос. Акустика могла искажать звук, но не настолько, чтобы сделать его неузнаваемым. В машинном отделении имперского корабля шлёпнулась и ругалась эта рыжая бестия.
‑ Молли? Что там у тебя? ‑ медик среагировал мгновенно.
Никто и глазом моргнуть не успел, а он уже выдвинул откуда‑то стол, настроил над ним хирургическую лампу и накрыл поверхность стерильной пелёнкой. Механик опустила на пол свой массивный инструмент и ногой пододвинула себе стул.
‑ Я не знаю, что Шера сделала с пультом, но часть пружины отлетела в меня. И вот, ‑ она протянула доктору правую руку.
Из предплечья торчал кусок толстой проволоки, вокруг которого расплылось по зелёной рубашке бурое пятно. Медик оглядел повреждения и покачал головой:
‑ Придётся вытаскивать и, возможно, зашивать. Укол обезболивающий делать будем?
‑ Да иди ты знаешь куда со своими уколами, ‑ пухлые губы скривились, голубые глаза нехорошо сузились. Гай невольно проникся к женщине уважением: механик вложила в один взгляд всю глубину своего презрения к слабакам, которым нужна анестезия. ‑ После твоих лекарств у меня в башке электромагнитный шторм на двенадцать баллов из десяти! ‑ а, нет, всё оказалось куда прозаичнее.
‑ Так не бывает. Снизь хоть планку до десятки.
‑ Бывает. Ты просто этого не ощущал. Как бы тебе объяснить… Ну, вот представь, что ты пил всю ночь, а утром тебя сразу с кровати кинули в центрифугу и часок покрутили.
‑ Медики не пьют, тем более всю ночь. Кто вас латать будет? Вы ведь в любое время суток можете мне убиенного притащить.
‑ Я сказала «представь»! И не убиенного, а всего‑навсего подранка, не драматизируй!
‑ Подранки сами приходят, а приносите вы убиенных, ‑ горячо спорил врач, а сам уже освободил повреждённое предплечье от рукава и бережно наносил мазь с эффектом заморозки. Он же понимал, что пациентка может сколько угодно храбриться, но боль от этого меньше не станет. ‑ Бывали случаи, что по кусочкам вас собирать приходилось!
‑ Так, я здесь при чём?
‑ А кто два года назад полез в работающий двигатель и чуть не лишился руки и головы?
‑ Это другое, там необходимость была!
Офицер заинтересованно прислушивался к разговору и тихому позвякиванию хирургических инструментов. Он не мог видеть, что делает медик, только наблюдал, как пару раз красивое лицо механика искажалось от боли. Но вот в нос ударил знакомый приторно‑сладкий запах заживляющей мази. Док сбрызнул повреждённое место жидким пластырем и принялся убирать рабочее место.
Молли взглянула на свою руку и покачала запястьем. Клейкая плёнка двигалась вместе с кожей, но и не думала отлипать.
‑ Док, жуткие ощущения, ‑ сообщила она медику и попыталась подковырнуть прозрачный край ногтем.
‑ Продолжишь так делать, я тебя рядом с офицером привяжу, ‑ пригрозил тот, кивнув в сторону Гая.
Женщина окинула офицера оценивающим взглядом, многозначительно поиграла бровями и подмигнула.
‑ Я лучше с ним потом поболтаю, без тебя, ‑ захохотала она и, подхватив свой гаечный ключ с пола, удалилась.
Гай проводил долгим взглядом её широкие бёдра и мысленно сравнил их с кормой линкора. Мерно покачивающейся в галактическом пространстве задней частью мощного линкора‑ударника, который только что одолел армаду вражеских кораблей и…
Только широкие кожаные ремни, скреплённые с кушеткой, уберегли зубы медика. Он нагло этим пользовался, и похабная ухмылка расползлась шире. Офицер осознал, что удача повернулась к нему, кхм, кормой.
