Возбужденная девушка постепенно успокаивалась, приходя в себя от, пусть короткого, но напряженного бега с препятствиями. Цель достигнута, теперь действовать по правилу: «спеши, не торопясь», не отвлекаться на призывные крики купцов, не оглядываться на разложенные на столах ткани всех цветов, пестрые платья, украшенные вышитыми узорами, увешенные медными бляшками, искусно сплетенными поясками, бахромой всех раскрасок и размеров.
– Тарбит, отзовись, – начался мысленный разговор двух сознаний, – что мы ищем? Готовое платье или кусок ткани?
– Готовое платье, мне кажется, – Тарбит отозвалась с некоторой задержкой, – заниматься выдумыванием чего-то нового недосуг. Но я совсем не представляю, что здесь носят, и что нашему капризному телу подойдет. Не слишком торжественное, не на вечерний прием идем. Следует учесть время визита и наш возраст. Неплохо бы обозначить свое положение. Никаких веселеньких тонов со множеством висюлек, никоим образом не намекать на продолжение знакомства. Чисто деловое свидание молодой особы, неопытной авилумы, пытающейся начать самостоятельную жизнь.
Нет, не так. Молодой особы, находящейся под покровительством богинь, и намеренной установить партнерские отношения со знаменитым военачальником. Никаких заигрываний, чисто деловой разговор.
Но достаточно стоять на месте. На нас уже начали поглядывать, сейчас кавалеры появятся. И присутствие Чензиры не помешает. Сейчас отправляемся подбирать ему тунику. Побыстрее крути головой по сторонам, вдвоем будем присматриваться.
Подстраиваясь под неторопливый ход хромающего Чензиры и придерживая его за локоть, Лия начала продвигаться в сторону рядов, подле которых были видны мужчины и юноши, вертящиеся перед придирчиво рассматривающими их прекрасными половинами человечества. Были здесь и одинокие особи мужского пола, но они надолго не задерживались перед речистыми продавцами. Две-три отброшенные в сторону вещи – и вот покупатель перемещается к другой лавке, или со вздохом облегчения сворачивает свою покупку, и прочь отсюда. Лия даже не спрашивала товарища о его вкусах. Изредка показывала то на одну, то на другую вещь мужского гардероба, и молча волокла его дальше, даже не дождавшись отрицательного ответа. Вспомнив пропотевшую рубаху, в которой Чензира в горячке катался по смятым циновкам, потащила его именно к таким. Даже не удивилась, когда заметила некоторое оживление в поведении приунывшего египтянина. Дело пошло быстрее, и вскоре заулыбавшийся Чензира тащил сверток с коричневой, цвета свежей влажной глины туникой. Он хотел было выбрать нечто поскромнее, но слабые потуги высказать свое мнение были тут же пресечены: «Тебе должно это нравиться», – ну что ж, должно так должно. Лишь бы побыстрее закончилось это утомительное путешествие.
Купив по дороге темно коричневый пояс, в цвет оторочки рубахи, и новые сандалии, Чензира был доставлен к лавке то ли знахаря, то ли звездочета, а, возможно, и того и другого, и оставлен там со строгим приказом никуда отсюда не уходить, как бы долго не продолжалось отсутствие командира маленького отряда. Чензира радостно замотал головой, и все тридцать два зуба улыбающегося молодого мужчины подтвердили его решимость ни на шаг не отойти от указанного ему места.
Как ни странно, но не успел он ознакомиться и с половиной первой таблички с историей о находчивом рабе и нерешительном хозяине, как появилась Лия со слугой, держащим сверток, в котором угадывалось аккуратно уложенное платье. На вопросительный взгляд черных глаз с едва заметными красноватыми прожилками на белках, Чензира так умоляюще улыбнулся, что девушка отошла в угол лавки, где были выставлены образцы обожженных пластин с изображением богов и богинь. Вдруг заинтересовавшись одной из них, она повернулась к торговцу, лысоватому бодрому старичку с розовыми щеками на круглом лице. Пухлые губы растянулись в иронической улыбке, а ладошки коротеньких ручек умильно сложились перед выпирающимся животиком. Весь он состоял, казалось, из шариков всех видов и размеров. От самого большого, одетого в тунику тела, до самого маленького, красной капли камня в перстне на пухлом мизинце.
