Две пьесы о любви. Век XVIII, Век XX - страница 7



). Да что же делать?.. (Поднимает с пола разорванный пополам Указ и снова глядит на него) … И подпись императрицы пополам. Вона, на одной половине – «Ека», а на другой – «терина».

(Опускается в изнеможении на стул. Руки трясутся. Сидит в полной прострации).


Раздается стук в дверь.


(Поздняков не сразу понимает, что в дверь стучат. Стук повторяется, и он, пошатываясь, идет к двери, откидывает крючок, не спрашивая, кто там пришел. Поворачивается и как лунатик идет к кровати и садится).

Входит Настенька.
Я в л е н е  ч е т е р т о е.
П о з д н я к о в (сидит на кровате), Н а с т е н ь к а.

П о з д н я к о в (удивленно) Как? Это ты? Как же ты насмелилась? Как же тебя маменька, Анна Павловна одну отпустила?


Н а с т е н ь к а. Я на извозчике. А маменьке сказала, что к портнихе поехала… Что-то мне, Иван Петрович, не по себе стало. Почивала плохо. На сердце неспокойно как-то. И все об вас думала. (Глядит на согнутого, едва живого жениха. С тревогой). И верно, вижу случилось что-то.


П о з д н я к о в. Ох, Настенька, Прости меня. Виноват я перед тобой. Все кончено. Под суд теперь меня. Со службы исключат. Жалованья не будет, а дядя, конечно, исключенному из службы не даст ничего. Кому я нужен буду бобыль и нищий? Нет, я этого не желаю.


Н а с т е н ь к а (растеряна. С беспокойством). Да что, что случилось-то, Иван Петрович?


П о з д н я к о в. Указ я порвал. Указ с подписью самой императрицы. Вот что я по нерадивости своей по оплошности сделал. Теперь все!


Н а с т е н ь к а (испуганно) Что же вы хотите делать?


Поздняков смотрит на нее пустым взглядом и ничего не говорит. Настенька по взгляду понимает, что жених задумал нехорошее и заливается слезами.


Н а с т е н ь к а (сквозь слезы). Иван Петрович, обещайте мне обождать сутки. Бог милостив, что-нибудь придумаем.


П о з д н я к о в (смотрит на часы на стене). Мне через час надо нести бумаги Дмитрию Прокофьевичу. Как же я буду ожидать?..

Н а с т е н ь к а Не идите… Скажитесь больным… Лягте в постель…


Поздняков мотает головой и ничего не отвечает.


Н а с т е н ь н ь к а (восторженно). Господь милостив! Я верю, что никакой беды не будет. Слышите? Никакой! Надо только помолится всем сердцем.

(Девушка вдруг обхватывает руками жениха, целует его и крестит).


П о з д н я к о в (задумчиво) Неужели же нельзя простить ненароком содеянное преступление?.. Изорви я царский указ в пьяном виде или по дикой злобе – понятно, мне в Сибире место. А эдак, по оплошности, по рассеянности…

Неужели простить нельзя? Ей-Богу, можно. (С надеждой смотрит на невесту).


Н а с т е н ь к а. Так может и простит!

П о з д н я к о в (качает головой) Нет, Дмитрий Прокофьевич не простит. Ни за что. Всякий раз, что бывали провинившиеся, он относился беспощадно строго. Дмитрий Прокофьевич начальник справедливый и добрый, а скольких людей погубил своей строгостью… С полгода назад старик подьячий потерял несколько бумаг. Так его тот час же исключили из службы. Бумаги нашлись через неделю у извозчика в санях, а старик все-таки не был принят обратно на службу. Он запил и с горя спился… (Некоторое время молчит).


Настенька с жалостью смотрит на жениха.


П о з д н я к о в (уверенно). Нет, от Дмитрия Прокофьевича не жди помилования!.. А царица сама простила бы… Да, простила бы. Верно… Да, да… Я же не виноват. Видит Бог, не виноват. Да, он видит. И она тоже увидит. Она… царица… Она тебе, Настенька, милостиво поклонилась и улыбнулась ласково… И мне она также может поклониться.