3. Глава 3
Как только Алексей Николаевич перестал зверствовать, он сразу же позвал меня в кабинет и заставил записывать свои поручения. О боги, какой-то прошлый век – можно же записать все на диктофон, ну или в крайнем случае напечатать. Зачем все эти трудности? К чему тут они?
– Мила, вы давно были у доктора? – поинтересовался босс между прочим. – Мне кажется, вы недостаточно хорошо выглядите, – нет, ну он точно надо мной издевается. – Вы бледны, да и вообще… Вам не приходило в голову сходить к хорошему гинекологу? – никогда не думала, что этот врач принимает женщин, которые жалуется на бледность. – К тому же, вы рассеяны.
– Клоните к тому, что я беременна? – дошло до меня как до жирафика. По реакции Алексея я сразу поняла, что он клонил именно к этому. – Хех… Это исключено, Алексей Николаевич... Разве что случилось непорочное зачатие. Ну или я залетела от вашего кресла, на которое вы меня усадили недавно. Кстати, не думала, что вы такой сентиментальный человек, – я вдруг вспомнила о том, что кресло босса было влажным, и решила немного развить эту тему. – Ну неужели я такая неказистая, что взгляд на мое фото заставляет взрослых мужчин плакать?..
Алексей Суворов
Когда Антюхина заговорила о кресле, меня словно током шибануло. Я же пытался обо всем этом забыт, но у меня ни черта не выходило. Мало того, что использовал в некорректных целях фотографию вредной девчонки, так еще и усадил ее в… Вот черт... Этого просто не может быть! Теперь Мила подозревает меня, а я не могу ей открыться… Я даже не могу сказать ей, что делал перед тем, как вызвал ее в свой кабинет. Боюсь, меня не поймут. Ну почему именно Антюхина свалилась на мою голову? Ну почему эта недисциплинированная девчонка имеет надо мной такую сильную власть?..
В ее присутствии я становился податливым как пластилин, поэтому пыжился и строил из себя сердитого босса, чтобы Мила ни о чем не догадалась. Я же не мог сказать, что когда смотрю на ее короткую юбку, то думаю лишь об одном… Мне стыдно за все это, особенно перед женой, но я ничего не могу поделать. У меня сносит башню уже от одного взгляда в ее наивные и горящие жизнью глаза. А когда мне открывается вид на ее пупок, черт… Ну зачем она носит такие рубашки?.. Нужно будет запретить.
Чтобы хоть немного отплатить за напряженные дни и бессонные ночи, я решил Антюхину загонять. Пускай сидит и отрабатывает, ей ведь неплохо за это платят, а не сводит с ума мужиков... Я старался не думать о том, что Мила что-то знает. И я радовался, что она не спросила прямо, почему кресло было мокрым...
Понятно, что она рано или поздно обо всем узнает, но я бы предпочел, чтобы это случилось позже. Мне было стыдно сказать ей о своих чувствах… как и о том, зачем я так поступил и какие цели преследовал, когда затеял все это. Антюхина смотрела во время диктовки на мои губы, что страшно смущало. У меня закипала кровь, когда я видел, что она наблюдет за мной… О-о-о, хотелось сорваться с места, закрыть дверь и рассказать дерзкой милашке, а лучше показать, какие чувства она во мне пробуждает. И я бы непременно это сделал, если бы не важный входящий звонок.
***
– О да, спасибо, Господи, – довольно прошептала я, когда Алексею Николаевичу позвонили, и он от меня отстал. У меня адски болели пальцы, поэтому я старалась не упускать малейшей возможности их размять. Я все гладила свои руки и смотрела, как Алексей Суворов выводит на бумаге какие-то цифры. Я смотрела, как ходит под одеждой его подтянутое тело, как босс поджимает зовущие губы и глубоко дышит, словно пытается изо всех сил взять себя в руки.
