Он мне ничего не обещал. Просто делал самой счастливой на свете. Папа говорил, что первая любовь редко заканчивается хорошо. Я не верила. И вот, мои первые любовные грабли. Больно, блин! Очень больно!
Но я наконец-то открываю глаза и в них нет слёз. Будущее начинает маячить перед глазами. Ещё призрачное, но оно есть.
Я встаю, делаю свой любимый завтрак — овсяные хлопья, молоко и кофе со сливками.
Сажусь у окна и медленно ем. Смотрю на улицу. Пытаюсь прочувствовать хоть какое-то удовольствие от еды. Но от ее вкуса на меня накатывает внезапная тошнота. Бегу в туалет, опустошаю желудок. Ну конечно, я три недели почти ничего не ела.
— Всё кончено, — шепчу себе, — он не придет и не позвонит. Но я справлюсь.
У меня всё будет хорошо! Пока это лишь слабый внутренний голос. Ведь надежда всё еще шепчет, что Артур может одуматься.
— Хватит! — допиваю кофе, — пора ехать в «Фон» и писать заявление на увольнение.
В отражении зеркала я вижу полутруп. Тощая, под глазами синяки. Волосы торчат в разные стороны. Мда, видок идеален для фееричного увольнения. Ну ничего. Где моя не пропадала!
Два часа привожу себя в порядок. Вроде нормально. Одежду бы не потерять по дороге. Ладно! Остался последний шаг!
Как только ступаю за порог «Фона», меня ловит лучшая подруга Ася. Вся такая загорелая, веселая.
— Кира! — верещит на весь офис, — ты выздоровела! И в отпуск свалила, мобилу вырубила! У меня для тебя есть подарочки!
Она подхватывает меня под руку, пока мы поднимаемся на этаж. Молчу. Мне не хочется ни с кем разговаривать.
— Боже! Ты так похудела! — спрашивает, — Вы с Артуром поссорились, что ли?
Снова молчу. Не могу я слышать о нём. Нет сил. Я думала, справилась. Но упоминание Фонового напрочь рушит то хрупкое основание, которое я с таким трудом выстраивала.
— Кира? — она заглядывает мне в глаза.
Нет! Хватит! Я не хочу плакать! Но подбородок ходит ходуном. Боль снова рвется наружу.
— Что случилось, дорогая? — обнимает меня.
— Он меня бросил... — шепчу, — просто выкинул. Как вещь.
— Кирочка... вот же сука этот гендир... — рычит Ася, — ты поэтому больничный брала? Почему не позвонила мне?
— Ты отдыхала... — всхлипываю.
— Пойдем в туалет, милая моя.
Ася — моя единственная подруга в столице. Добрая и отзывчивая. Боевая девчонка. Она заталкивает меня в туалет.
— Гандон... — продолжает ругаться, — чмо...
— Не нужно! — восклицаю, — я сама виновата. Надумала того, чего не было.
— Всё еще любишь его? — вздыхает подруга.
— Это ничего не меняет. Ему не нужны мои чувства.
— Короче! — она поправляет мне потекший макияж, затем хлопает по спине, — мы тебе круче мужика найдем!
— Ась, не надо...
— Что не надо? Да Фоновой все локти сожрёт! А сегодня мы бухаем!
— Ася...
— Ну что? — она смотрит на меня.
— Я увольняюсь.
— Что ты сказала? — глаза подруги округляются, — из-за него, да? Ты так хотела в «Фон». Весь пятый курс бредила им. И теперь уйдешь из-за мужика?
Я знаю, как это выглядит. Но мало кто понимает, что внутри меня выжженная земля. Нет ни сердца, ни души. Я мёртвая.
И чтобы продолжить жить, мне нужно новое начало. Да, я бегу. Я слабая. Дура, может быть.
— Я просто не могу, Ась. Он... он уничтожил меня! Я не смогу работать с ним рядом... прошу, не уговаривай.
Подруга вздыхает. Затем стискивает меня в объятиях.
— Прости меня. Я понимаю. Он твоя первая любовь и всё такое. А Раенский чего?
Уверена, Игорь примет моё решение.
