Преодолевая жгучее покалывание в левой руке, я распахиваю глаза, когда слышу отборный мат. Рядом со мной, уже встав на ноги, отряхивается незнакомый мне лысый парень в яркой форме какого-то футбольного клуба. Смахнув пыльный след с шорт, он бросает на меня испепеляющий взгляд:
— Ты чё, овца? Куда зад свой двигаешь?
И, пока подбежавшие к нам Настя и ещё парочка одногруппниц помогают мне подняться, я молчу, ошалело хлопая глазами. Вернувшись в вертикальное положение, несколько секунд нахожусь в шоковом ступоре, не зная, что ответить. Пока до меня не доплывает: видимо, мы столкнулись с этим лысым на одной беговой дорожке.
— Извини, видимо, я тебя не заметила, — тихо лепечу, а боль в левой руке всё нарастает
Бросив на неё взгляд, я морщусь от вида множества кровоточащих ссадин, рассыпавшихся от тыльной стороны ладони и до предплечья. На глаза уже неосознанно наворачиваются слёзы. Чёрт! Больно-то как!
— Не заметила, — мерзко передразнивает парень. — Глаза разуть забыла?
Крепко приобняв меня за талию, Настя смело и громко выпаливает:
— А ты сам куда смотрел, когда бежал?
Но у меня нет сил и желания устраивать какие-либо разборки на виду у всех, поэтому, прижав расцарапанную руку к телу, просто спокойно говорю:
— Послушай, я ведь извинилась. Я правда тебя не видела.
— Мне сказать, куда засунуть эти извинения? Или показать? — лицо лысого искажает нездоровый оскал.
— Мне покажи, — знакомый до мурашек стальной бас врывается в наш разговор.
Я вздрагиваю, на секунду снова забыв, как дышать, а ладонь Насти сильнее вдавливается в мою поясницу. Да и вообще все наблюдающие за нами выжидающе замирают. Только не это лысое хамло, из-за спины которого скалой выплывает Марк. Он лишь ещё сильнее кривит лицо и оборачивается.
— Тебя забыли спросить.
Громов смеряет его ответным взглядом, достойным пустого места, а потом встречается глазами и со мной. В тёмных радужках тут же вспыхивает тревога, стоит ему заметить мои ссадины на руке.
— Лика, что случилось? — натянуто интересуется он, сводя широкие брови к переносице.
Проглотив волну нервного трепета, я несмело подаю голос:
— Марк, всё нормально. Просто…
— Просто конопатая корова по сторонам не смотрит, — выплёвывает мой лысый знакомый.
— Эй! За языком следи, — Марк хватает его за ворот футболки, а свой низкий голос переводит на угрожающий рык.
— Охренел? — Дёрнувшись от рук Громова, парень приосанивается и становится практически вплотную к нему.
И Марк делает то же самое: расправляет плечи и вскидывает подбородок, пугающе сверкая глазами.
Вид двух расхорохорившихся парней примерно одной физической формы и комплекции, застывших в весьма ощутимом напряжении друг напротив друга, быстро приводит меня в чувство. О нет. Только бы без драк! Мигом забыв о ноющих ссадинах, освобождаюсь от рук Насти и делаю уверенный шаг вперёд:
— Ма-арк… — осторожно начинаю я.
Но меня никто и не думает слушать. По лицам обоих уже пляшут желваки.
— Эта рыжая овца — твоя тёлка, что ли, что ты впрягаешься?
— Её зовут Лика. Так что будь добр, извинись за оскорбления.
— Да мне глубоко фиолетово, — шипит лысый. — Я вас обоих могу послать по трём буквам.
— Ну давай. Рискни, — с вызывающей усмешкой цедит Марк.
— Пошёл на…
Но парень договорить не успевает.
И в эту секунду мне кажется, что весь стадион задержал дыхание и замер, наблюдая, как кулак Марка с размаху впечатывается в челюсть его лысого собеседника.
