Возникла пауза. Они молча сидели в машине. Закрытые дверцы будто вынуждали их к продолжению разговора, хотя, возможно, им этого и не хотелось. Через несколько минут Михаил сказал с усмешкой:
– А я всё-таки настаиваю на своих показаниях!
Тут уж оба улыбнулись. Секунда юмора сняла напряжение с обоих.
– Тогда давай так, – сказал Игорь. – Ты этим занимаешься полностью сам, на свой страх и риск. Я тебе помогаю согласовывать с этими товарищами страхователями необходимые расходы (а они будут, ох, будут). Остальное – на тебе. Идёт?
Слегка покачиваясь в машине, Михаил ответил:
– А идёт! Пан или пропал!
Вернувшись в офис, он детально прочитал всю информацию, которую предоставили в страховой компании. Однако там не было указано ничего особенно значимого кроме адресов и номеров телефонов. Начнем с начала, решил Михаил и почувствовал в себе ростки инстинкта охотника.
Прежде всего он выяснил, в каком отделении внутренних дел и кто персонально занимается заявлением о пропаже перстня. Михаил позвонил своим бывшим коллегам и выяснил это через несколько минут. Оказалось, что это некий оперуполномоченный Виктор Крашенинников. Спустя минуты он уже договорился о встрече с Крашенинниковым на следующее утро в десять часов.
***
Кабинет Крашенинникова очень напомнил Михаилу тот, где он сам провел не один год: два стола, четыре стула, сейф. На столах картонные папки с бумагами. Крашенные синим цветом и местами облупившиеся стены, большое окно, через которое не мог пробиться солнечный свет, потому что от него надежно защищала грязь на стеклах. Широкий подоконник служил местом складирования бумаг, среди которых ютились электрический чайник и две кружки с темных налетом внутри и чайными ложечками.
Сам оперуполномоченный сидел в свитерочке. Ему было лет двадцать пять–двадцать шесть, довольно плотный для своего возраста. В кабинете он был один. Увидев его, Михаилу на ум сразу же пришла шутка, которую он когда-то услышал по телевизору и потом часто повторял: билеты в оперу распространял оперуполномоченный.
Представившись, Михаил сказал:
– Я хотел бы познакомиться с материалами по пропаже перстня в квартире Модис Изабеллы Иосифовны. Меня наняли из страховой компании, чтобы найти перстень.
Крашенинников вытащил папку из стопки подобных же папок на своем столе и сказал:
– Материалы вот. Только… Я понимаю, что мы бывшие коллеги, но все–таки показать не могу. Вдруг потом кому-то не понравится, что я служебные документы демонстрирую посторонним. Рассказать могу, если не долго.
– Пусть так, – согласился Михаил, заметив недоверие, но решив начать с чего-нибудь. – Кто заявление подал? Что удалось выяснить? Что дал осмотр? Эксперт?
– Заявление поступило от страховой компании ИСК о том, что из квартиры этой старушки пропало кольцо. Мы выезжали на место, сделали осмотр. Квартира классная: три комнаты, тихо, второй этаж. Внутри все классное, чистенько. Там сейчас живет её сын… Как его там? – с этими словами Крашенинников стал листать бумаги в папке, нашел запись и продолжил. – Ах, вот: Александр Михайлович Дудин. Он так-то живет в Париже.
– В Париже? – удивленно переспросил Михаил.
– Да, там, – Крашенинников поднял на него глаза. – Значит, сделали осмотр. В квартире обнаружены драгоценности. Они все были в сейфе, сейф заперт. На момент осмотра ключ от сейфа находился у этого Дудина. Среди драгоценностей золотые изделия с ювелирными камнями, слитки из металлов золотого цвета и серого цвета массой примерно по сто, триста грамм каждый. Мы думаем, что это золотые слитки, слитки серебра, платины. Всё это хранилось в сейфе. Кольца, о котором заявили, не обнаружено. Следы обуви не снимали – смысла не было. Перед нами там толпами ходили родственники, соседи… Эксперт обработал помещение и ювелирные изделия. Во множестве обнаружены следы пальцев рук, в картотеке не значатся. То есть, вряд ли домушник был. Следы принадлежат мужчинам и женщинам, разным женщинам. Что интересно, на самих изделиях обнаружены следы женских пальцев рук, молодой женщины. Что еще?
