– А ваш племянник, Кай?
– Я видел его только на прощании и однажды он приходил сюда. Мы с ним почти и не разговаривали.
– Как же мне его найти?
– О, тут проблем нет. У меня есть его номер телефона, я нашел его в записных книжках мамы Беллы.
– Вам что-то известно про Кая?
– Мало что. Известно, что мама Белла после того, как не стало Аллы, отправила его на свои средства тоже в Париж. Если не ошибаюсь, он занимался каким-то бизнесом. Скорее всего, прощелыга какой-нибудь, весь в мамашу: занимался непонятно чем на бабушкины деньги.
«Ага, а вот и демонстрация отношения к племянничку. – подумал Михаил: Не тут ли собака зарыта?»
– Скажите, а откуда вам стало известно о пропаже перстня?
– От страховой компании. Они сообщили, что к ним обратился Кай. Действительно, мы с ним вместе отрывали сейф и детально осмотрели его содержимое. Он не нашел внутри перстня. Мы с ним всю квартиру, можно сказать, перевернули – и ничего не нашли. Вот он, как я понимаю, и направил стопы к страховщикам. Ему, как и мне, прекрасно известно, что мама Белла все ценности страховала.
– По вашему мнению, конечно, заранее прошу прощения, если ненароком могу вас обидеть, но все-таки: почему Изабелла Иосифовна таким образом поделила наследство, справедливо ли это по вашему мнению?
– Если вы имеете ввиду материальную сторону вопроса, – сказал Дудин, а Михаил утвердительно кивнул, – то я не эксперт по драгоценностям. Но тем не менее, насколько я знаю… как мне кажется, один этот перстень по стоимости едва ли уступает всему остальному, что перейдет ко мне. Это, видите ли, такой перстень. Он древний, древнеперсидский перстень. Но, каким путем он оказался у мамы Беллы, мне не известно. Она очень им дорожила, всегда брала с собой на все гастроли и выступления.
Они вышли снова в прихожую, где Дудин предложил осмотреть третью комнату. Она не уступала двум своим комнатам–сестрам ничем: ни размерами, ни качеством мебели и отделки. Стоило обратить внимание, что здесь на стенах находилось больше картин. Это тоже была спальня, судя по широкой кровати, которая была несколько неаккуратно заправлена. Еще один комод, большой шкаф, прикроватные тумбы, ночники. В этой комнате, как и в других, красивые однотонные шторы укрывали окна от пола до потолка.
– Это моя комната, – сказал Дудин, остановившись у порога. – Я могу говорить так по полному праву. Она была моей до отъезда, и вот теперь я вернулся в нее. Пусть и временно, но она снова – мое обиталище.
Заметив, что Дудин ревностно относится к постороннему в его комнате, Михаил обвел комнату взглядом и вышел. Также мельком они осмотрели кухню, такую большую, что у Михаила ее размеры вызвали неподложную зависть. Кухонька в его квартире была раза в четыре меньше этой.
Экскурсия была окончена. Сквозь окна Михаил заметил, что и короткий осенний день заканчивается. Всё, что можно получить при первой встрече от Дудина, ему показалось, он получил. Теперь нужно действовать дальше. А что дальше? Пока все по простому алгоритму: поговорить с девушками–сиделками, поговорить с Каем. Михаил записал номера телефонов, но сразу звонить не стал: нужно было переварить полученные сведения, продумать тактику вопросов. Пожалуй, было бы хорошо заглянуть сразу к соседке. Он попросил Дудина показать ему квартиру Розы Соломоновны. Оказалось, что это самая ближайшая дверь на этом же этаже. Так близко.
