– Надеюсь, вы не успели подложить мне в карман тротила? Или яду в капюшон накапать?
– Хватит, Люся! Не переусердствуй, тебе ещё двойки исправлять по…
– Что? Двойки? Да пошли вы к чёрту со своими угрозами. Плевать я хотела на ваши инсинуации. Дорвался до власти, педагогишко, и решил, что имеет право изголяться над людьми. Шишка на ровном месте! – И рванула на улицу, в чём была, в платье и туфельках.
Видимо, переживания последних дней совсем довели отличницу…
Было уже темно, двор школы освещался, а за поворотом – темень. Люська влетела в эту тьму и со всего маху въехала по льду в большой сугроб, сильно разбив об ледяную глыбу коленку. Кровь брызнула фонтаном, девушка вскрикнула и свалилась на лёд, он стал красным мгновенно. Господи, что делать? Орать бесполезно, до ближайших домов далеко, а в роще перед школой пусто. Слёзы залили лицо, боль пульсировала, кровь толчками выплёскивалась наружу.
Её подхватили. Она не сразу поняла, что математик тянет её к своей машине.
– Потерпи, Люся, у меня аптечка хорошая, сейчас всё сделаем и поедем в травмпункт. Потерпи, девочка, ну как же ты так?
Она молчала, зажав зубами нижнюю губу. Ей было очень плохо. Душевная боль переплелась с физической, делая девочку очень уязвимой, слабой и послушной… Она слышала только голос учителя, комментирующего свои действия, и ей становилось спокойнее, она доверилась ему полностью. Максим Эдуардович, закончив, пересадил девочку на заднее сидение, укрыл пледом и повёз… Куда? Люське было всё равно, она почти сразу засопела, согревшись. И проснулась, когда он заносил её в городскую больницу. Врач, осмотрев, похвалил за грамотно наложенную повязку, но объявил, что рана глубокая, надо зашивать. У Люськи от ужаса позеленели глаза, и душа ушла в пятки.
– Молодой человек, несите вашу девушку в пятый кабинет. Я сейчас.
– Не надо меня в пятый, и в десятый не надо, – прошептала она. – Я домой хочу. Пожалуйста.
– А ходить ты хочешь, разбойница? Вот что за безрассудство, в минус двадцать летать по сугробам в одном платьишке? Молчи теперь уже. Я тебя в обиду не дам. Сейчас обезболивающий сделают, ничего не почувствуешь.
И он, правда, во время процедуры не отходил от неё, держал за руку, ласково успокаивал. А когда Люська уткнулась носом в его плечо, погладил по голове, по щеке и, даже, поцеловал в макушку, чтобы не ойкала.
– Ну что, домой? Говори адрес.
В машине было тепло и пахло лимоном. Люська любила этот плод в любом виде, даже целиком могла слупить. Вдыхая аромат цитруса, она расслабилась и не расслышала вопрос.
– Тебе больно, девочка? Что ты молчишь?
– Я очень люблю лимоны. Балдею. И ничего не болит, лекарство ещё действует.
– Кстати, нужно таблетки купить, врач посоветовал. Где тут аптека?
– У меня денег нет, копейки остались.
– Где аптека, я спрашиваю.
– Вон там, голубая вывеска кафе, а рядом аптека.
– Ну вот и прекрасно. Ты в кафешке посидишь, кофейку попьёшь с лимонным сиропом, а я схожу.
– Спасибо вам большое, но вы не обязаны…
– Так, Градова, люди должны помогать друг другу. Разве нет? – И он выволок её из машины, занёс, посадил за стол.
– Какие сладости мы любим? Люся, отвлекись немного от своих дум, полакомись. Ну, честное слово, не стоит даже благодарности такой пустяк. А может, ты есть хочешь?
– Здесь так вкусно пахнет… А можно мне пирожок с капустой и корзиночку с киви?
– Принято. – Он заказал и ушёл в аптеку.
