…Она настолько сжилась с ним, что без него – чего эта молодая еще дама, обладательница прекрасных золотых локонов даже представлять не хотела, до того ужасным то ей казалось – она чувствовала себя беззащитной, выброшенной из колеи своей, как рыба на суше, как белое – точно по черному.
Но белое с черным владеют гармонией, а в этом же случае белое с черным разнилось, и почему, почему же казалось ей – одной из таких, подобных ей, которым подобна она – казалось, что иначе быть невозможно наравне, на одном уровне с миром своим чудесным, с миром своих чудес, который она насыщает каждым своим касанием мира, ее окружающего – чего она, к сожалению, не понимала, и лишь изредка догадывалась, но догадывалась не посредством неожиданно или сопоставлено с чем-то пришедшей мысли, а самим существом своим; пускай нелюбимого, пускай, не такого – он не может таким быть всегда – какой бы навсегда укрыл ее, укутал золотым покровом – пускай даже совсем не такого!
…Но это был ее мир. Ее мир, со всеми его несовпадениями и случайностями, со всеми его отличиями от желанного мира и со всем его многообразием форм и теорий развития самого существа, замкнутого в кольце бесконечного, неуловимого в том развитии движения этого кольца, из которого, точно по правилам, но всегда вопреки – всегда вопреки выбивался, вырывался, не находилось места ему – очередной герой; очередной такой единственный и неповторимый, первый и повторяющий саму поступь своих предшественников. Которому предстояло вновь наследить и оставить в память о себе, о той поре, когда наконец-то. Опять, снова и снова, на один миг этот мир, окружающий всех его обитателей, включая и героев, послушников – всех случайных наблюдателей его собственных форм и выражений тех самым чудес, которых они так жаждали и о которых в смятении и от невыносимой усталости – рано или поздно, своевременно ли, но каждого оно тяготило —думать не переставая уже не замечали, не узнавали – никак – озарялся, был укутан желанным золотым покровом, и лишь на миг этот мир в таком его проявление бессмертен был, бесконечен.
Но мир и так бесконечен. Для чего же нужны герои, эти великолепные персонажи, волшебные артефакты единственного, родного мира?
Кому нужны герои?
Кому нужны артефакты?
А в этом доме их было много. И многим они были нужны.
Так кто же те люди – молодая еще дама, обладательница прекрасных золотых локонов, аккуратно убранных под шляпку, и скептик, неудержимый скептик – кто же эти наследники прагматизма предыдущего хозяина этого дома?
Все они – все, кто был здесь, кто находится здесь, кто еще только оставил свой след в мечтах переступить порог белого дома – все они наблюдатели.
Все они, в общем-то, родные друг другу люди – изначально родные, по одному только факту своего, так сказать, существования – действительного существования; и всем им действительно нужны артефакты, и у каждого из них свой герой – единый герой, их единственный.
Но с родными людьми у них часто проблемы… Их недостаток. За редким исключением.
И каждый из них, в своем роде, уже только по этому – общий герой.
