– Постой, Нара, оставь молоко. Пожалуйста.
Девочка недовольно вздохнула.
– Ну, ладно, ладно, – покачав головой, она нехотя поставила кувшин на пол, с укором глянув на мрякула. – Но только потому, что ты попросил, – и уже почти выйдя наружу, добавила: – Я скоро вернусь за тобой. Тебя ждут.
Нара вернулась довольно быстро. Полкаша сидел с довольным видом и чистил морду после еды. Завидев девочку, он тут же напыжился, словно меховой шар, и быстро юркнул за спину Калина.
– Ну, что, собрался? Идем? – прозвенела она, словно колокольчик.
– Нам собраться ток подпоясаться. Да, Полкаша? – криво ухмыльнувшись, пошутил мальчик и поднялся с лежака. Подхватив под пузо недовольного мрякула, он направился к выходу. – Все, готовы мы. Пошли.
* * *
Вокруг него раскинулся самый настоящий город. Хотя городом это не назовешь, скорее кочевой лагерь или стоянка индейцев. Но главное – он шумел и кипел бурной жизнью.
Ряды самошитных палаток, подобных той, из которой он только что вышел, расходились во все стороны широким веером. Повсюду горели костры, на веревках, натянутых между палаток, сушились вещи. У стен лежали различные предметы утвари, сушились растянутые на дыбах шкуры, кучками лежали видимо нужные в быту части мутантов: кости, зубы, когти, черепа. Люди, вернее, хуманы занимались своей повседневной рутиной: одни оружие точили, другие мастерили чего-то, третьи есть готовили. Детвора носилась, оголтело пиная сшитое подобие мяча, а те, что помладше, возились рядом с женщинами. Вид этих существ и в самом деле ввел мальчика в некий ступор. По сравнению с ними Нара со своими черными венами выглядела просто идеалом человеческой красоты. Где-то в районе горла мальчик почувствовал вставший ком и подступившую тошноту – такого разнообразия мутаций он себе даже и вообразить не мог.
Костры давали много света, позволяя оглядеть пещеру во всей красе. Потолок был довольно высок, структура гладкая, без наростов, но щербатая, с трещинами и рельефом. Цвет рознился: в большинстве своем грязно-серый, где-то переходил в рыжий, черный… Пол такой же щербатый и грубый, но ровный, да и стены полностью идентичны. А сама пещера, хоть и большая, но прямоугольная, с колоннами, соединяющими пол с потолком. В памяти мальчика шевельнулось что-то знакомое, ранее виденное, но он так ничего и не вспомнил. Обратил внимание на то, что Хуманы предпочитали ходить по камню босиком, хотя на некоторых обувь была. И еще на то, что костры жгли не на дровах, а на брикетах, и этих брикетов почти у каждой палатки лежало довольно много. Калин, как самый настоящий ребенок, лупал глазами и крутил по сторонам головой, наблюдая и вслушиваясь в бурлящую какофонию жизни. Вот две женщины, уложив белье в ванночки, подхватили их и пошли куда-то вдаль от лагеря, вероятно, к воде. Лица их закрывали вуали, прятавшие облик.
Нара шла неспеша. Видя, с каким любопытством гость разглядывает ее племя, девочка улыбалась.
Дети прошли мимо группы мужчин, собравшихся вокруг костра. Видно, что это охотники. Они правили оружие, затянув явно боевую песнь. Слов ее мальчик не понял, но мотив ему понравился.
Пройдя еще немного, Калин обратил внимание на еще одну группу, сидевшую вокруг костра, над которым на вертеле жарилось неизвестное мальчику животное размером со среднюю собаку. Эти хуманы ели, пили, громко смеялись и… курили.
Присмотревшись, Калин заметил там Лаки – его было сложно не узнать. Безногий старик, греясь у синеватого пламени, был занят тем, что пытался раскурить длинную деревянную трубку и, пуская густые клубы дыма, кашлял, утирая слезы, мотал головой, но вновь прикладывался к мундштуку. Рядом с ним, как обычно, расположился Нушик. Усевшись по-турецки, он ел мясо с костра, и количество костей, приличной горкой сложенных рядом с ним, как бы намекало, что пожор в самом разгаре.
