К дому были поданы экипажи. В закрытую карету сели молодые с отцом, в открытую – Сандра и лорд Мильдрей, а следом за ними двинулись еще два двухместных пустых экипажа.
Церковь была залита огнями, пастор ждал молодых у входа, а обе дочери и мать усыпали путь Наль и Николая цветами. Музыка органа приветствовала их еще на паперти. Вскоре в церковь набилась целая толпа любопытных, привлеченных разговорами о необычайной красоте венчавшихся. Наль ничего не видела. Музыка потрясла ее до слез. Она крепко сжала руку мужа, точно прося его поддержки. Николай слегка наклонился к ней, и такая сила блеснула из его глаз, такой силой уверенности и любви повеяло на нее от его бледного, вдохновенного лица, что волнение ее утихло, слезы высохли и улыбка блеснула на полудетском прелестном лице.
Обряд венчания окончился. Все, кому было положено, расписались в ризнице в церковной книге и подождали несколько минут, давая пастору время переодеться. Выйдя из церкви, Флорентиец разместил по каретам Дженни, Сандру, Алису и лорда Мильдрея, пастора с женой, а сам сел снова с молодыми. Теперь все отправились к нотариусу.
Крупное пожертвование церковному причту и бедным прихожанам вызвало немало радостных толков у оставшейся на паперти толпы. Тем временем, подписав у нотариуса все необходимые документы ввода во владение новым имуществом и попутно приняв поздравления и восторги всей конторы, молодые и весь свадебный кортеж направились в дом лорда Бенедикта.
– А дядя? – войдя в дом, с ужасом спросила Наль.
Николай тоже было всполошился, но Флорентиец тихо сказал им обоим:
– У него снова был приступ малярии. Завтра мы его отправим с копиями документов и так ярко расскажем ему о пышном венчании, что он представит себе, будто и сам там был. Сейчас думай, Наль, только о гостях и учись быть обворожительной хозяйкой.
– Ты не находишь, что это немного трудно, отец?
– Нет, дочь моя, имея такого мужа, можно и не то победить.
Николай повел свою жену в большой зал, который Наль еще не видела, а Флорентиец, предложив руку пасторше, пригласил всех гостей следовать за молодыми. В зале было приготовлено шампанское. Николай шепнул Наль, чтобы она не пила, а только чокалась со всеми поздравляющими и подносила бокал к губам, делая вид, что пьет. Поздравив молодых, все прошли в столовую. Место хозяина занял Флорентиец. По правую руку сели молодые, рядом с ними Сандра и Дженни, по левую руку – Алиса и лорд Мильдрей, а рядом с ними пасторская чета.
Обед проходил оживленно. Сандра, Николай, пастор и Дженни говорили о последних достижениях науки. Пасторша и лорд Мильдрей оказались любителями живописи и театра. Только Алиса и Наль молча смотрели друг на друга.
– Что вы так смотрите на меня, графиня? Я вижу в ваших глазах такое сострадание и сочувствие, точно вы читаете что-то печальное в моей душе, – сказала наконец Алиса, ласково улыбаясь Наль.
– Я очень бы хотела стать для вас не графиней, а просто Наль. И в вашем сердце, кроме ангельской доброты, я ничего не прочитываю. Но мне кажется, что вы не так счастливы, как это выказываете.
Флорентиец посмотрел на обеих молодых женщин и сказал:
– Зачем загадывать, что будет завтра? Ты, Наль, стараешься угадать будущее Алисы. А тебе надо жить только радостным сегодня. Разве у вас есть печаль, Алиса, как утверждает моя бедовая дочь?
– Нет, лорд Бенедикт. Все, что я люблю, живет радостно вокруг меня. А если и есть у меня печаль, то она непоправима, потому что является частью жизни. Поэтому ее нельзя считать печалью, это просто одно из неизбежных слагаемых моей жизни.
