Кавалеры предложили дамам пообедать в каком-нибудь ресторане, на что пасторша охотно согласилась. А Дженни все же предпочла свой одинокий дом обществу матери и ее кавалера, который ей сильно не нравился. Ее отказ пойти в ресторан сильно разозлил пасторшу. Вместе со своим кавалером она покинула экипаж у первого же приличного ресторана. Мистер Тендль, оставшись с девушкой, видел, что она страдает, хотя и не понимал причину ее переживаний. Он всячески старался рассеять ее угрюмость, в чем отчасти и преуспел. Его доброта и такт невольно подкупили Дженни. В разговоре он раскрывался перед ней как человек недюжинного ума, высокого образования и большой эрудиции.
Дженни пристально поглядела на своего собеседника и встретилась с его большими серыми глазами, вдумчиво и пытливо смотревшими на нее. Рыжеватый загорелый блондин с вьющимися волосами, высокого роста, отлично сложенный, мистер Тендль был чрезвычайно интересным мужчиной.
Когда коляска остановилась перед домом пастора, он помог Дженни сойти и приподнял свою шляпу, чтобы с ней проститься. У девушки сжалось сердце. Сейчас она останется одна в молчащем доме. Одна со своими мыслями, от которых хочется бежать. Должно быть, лицо ее отразило такую тоску, что она передалась этому доброму человеку, пожелавшему помочь ей в ее печали.
– Не хотите ли, мисс Уодсворд, – сказал он голосом, полным уважения, – превратиться на сегодня в скромную студентку? Мы отпустим коляску, вы переоденетесь, как подобает вольнослушательнице, и мы отправились бы пообедать в парк.
– Я очень хотела бы принять ваше предложение, но…
– Но не знаете, как это согласуется с этикетом. С этим не стоит считаться. Во-первых, вы уже многое сделали не по этикету, а во-вторых, парк так велик, что вряд ли вы рискуете встретить там своих знакомых. Ну, а в-третьих, нужно выбирать не условное и внешнее, ничего не стоящее, а подлинные скрытые в нас ценности, которые одни лишь заслуживают нашей заботы. Иногда они заставляют нас прислушиваться к себе особенно внимательно. Обстановка, в которой мы никогда не бывали, в этих случаях может внезапно осветить порывы, не ясные нам самим.
– Я согласна, – тихо ответила Дженни. – Сейчас этот молчащий дом мне кажется гробом.
Отпустив коляску, молодые люди вошли в переднюю. Дженни проводила гостя в зал, предложив ему просмотреть последние научные журналы. Снисходительно улыбаясь, она объяснила удивленному гостю, что ее отец всю жизнь считает себя не только выдающимся певцом, но и большим ученым. А на самом деле он только скромный пастор.
– Как, – вдруг изменившись в лице, воскликнул мистер Тендль, – значит, я в доме знаменитого ученого, философа, чья книга выйдет не сегодня завтра из печати и о которой уже сейчас говорят в научных кругах? Боже мой, как я мечтал с ним познакомиться! Мне говорили, что, помимо учености, он еще и человек совершенно изумительных личных качеств. Так это и есть ваш отец?
– Отец ничего не рассказывал мне о своей книге, – холодно и высокомерно ответила Дженни. – Не путаете ли вы его с кем-либо еще из Уодсвордов? Их ведь много, – с тайной досадой проговорила Дженни.
– Пастор Уодсворд, автор выдающейся книги, может быть только один, мисс Уодсворд. Ведь имя вашего отца Эндрю?
– Да, но в нашей семье до сих пор никто не знал, что глава ее такое светило, как вы говорите. Отец очень скрытен и не любит рассказывать о своих делах. Впрочем, с Сандрой они постоянно погружаются во всякие умствования.
