Любовь Дмитриевна прибыла сама, дочь и муж отказались от визита по разным причинам. Мать сначала посетовала на такую недружность, ей всегда хотелось видеть всю семью в сборе, но почти сразу удовлетворилась лицезрением дочери, втайне радуясь, что хоть она пришла.
Очередной рассказ о собственной исключительности и одарённости подходил к концу; понимая, что неизменно возникнет тема здоровья и болезней, Люба решила сама её начать. Дождалась нужной паузы, и пока наливались очередные бокалы, вступила в разговор:
– Пап, ты у нас удивительный человек! Столько прожил, столько сделал! И сделаешь ещё! Давай за тебя, за твоё здоровье!
Все чокнулись, благодушно заулыбались. Гости порадовались за такое внимание со стороны дочери, родитель засиял ещё сильнее.
– Ты береги себя, не переутомляйся. Кстати, как твоя спина? Ты, помнится, лечился у кого-то?
– Ну что спина! Пока всё ладно… – Отец приосанился, приготовился к длинной речи о своём самочувствии. – Болит, конечно же, бывает! Ну а как же без этого… Но, надо сказать, не так, как раньше, не так… В своё время скручивало меня, доложу я вам, до брызг, сверкающих из глаз! Так крутило, что не дай бог! Через кучу врачей прошел, процедур разных множество, а всё без толку! Да… Болит и болит, не согнуться, не разогнуться. Мучился почти год, уж не знал, что делать, куда бежать! Сейчас, конечно, намного лучше, намного…
Отец замолчал, потянулся за бокалом с водой, промочил горло.
– Так расскажи нам, как ты восстановился, кто помог? – чуть настойчивее спросила дочь, опасаясь, что разговор может в любой момент перекинуться на любую другую часть тела, тоже нездоровую, но её мало интересующую. – Ты же хорошо помнишь?
– Ох, Люба, конечно же помню! На память грех жаловаться!
Он укоризненно улыбнулся дочери, будто говоря «не такой уж я и старый!» и с удовольствием продолжил речь:
– Случай, доложу я вам, весьма интересный! Мучался я, мучался, начал думать, к кому же обратиться. А тут, кстати, жена моя и подсказала: «Езжай-ка ты к брату своему двоюродному». Да, брат у меня есть. Мы с ним, конечно, мало знаемся, да и редко видимся. Не ровня, скажу я вам, не ровня. С молодости он весь как перекати-поле – ни профессии, ни службы; как с армии вернулся, так и пошел гулять по всему Союзу. Вся родня удивлялась: нет, чтобы как положено, там, институт, должность, обязанности, рост, связи, – тем более что и я мог помочь, уже в министерстве работал, так его вечно куда-то носило. Да и по сей день так. Одна польза – где-то в своих скитаниях, у кого уж не знаю, научился врачевать. Жена бывала у родни, вот и наслушалась про него, что люди к нему обращаются, помогает он им, кому в чём. Я-то во все эти народные средства мало верю, но решил съездить, посмотреть.
Сидящие за столом внимательно слушали рассказчика. Тема «болезни и их чудесное излечение» была волнительной, так или иначе касалась любого из них. Несмотря на то, что Любовь Дмитриевну долгие речи и воспоминания отца всегда утомляли, в этот раз она слушала с интересом.
– Ну и вот мы встретились, поговорили, обсудили, так сказать, мой вопрос. Больше недели, наверное, дней десять, я к нему приезжал, он делал мне массаж, втирал какие-то пахучие мази, давал пить настойки всякие. И вопреки моим ожиданиям уехал я от него как бравый молодец! Спина словно новая! Я, конечно, на радостях, его внушительно отблагодарил, ну а как же!
