Двенадцать лет, семь месяцев и одиннадцать дней - страница 11

Впрочем, если отец вернется, он приедет не этой дорогой. Окно выходило не на ту тропу, что привела их к поляне. Из него открывалось лишь нечто, похожее на ничто. Ночной лес представал плотной массой, в которой Уолден видел бездну тьмы, увенчанной где-то очень высоко облаками, пропитанными слабеньким светом невидимой луны, словно ночник горел в темной комнате.

Он стоял так бесконечно долго, повернувшись спиной к двери, но все еще ожидая, хоть и не признаваясь себе в этом, ее слабого скрипа. От каждого треска пламени в очаге, от каждого стона досок под ногами у него подпрыгивало сердце. Потом снова что-то неуловимо изменилось. Это касалось не хижины, но его самого. Он теперь иначе воспринимал звуки. Треск и скрипы больше не пробуждали в нем ни малейшей надежды. Наоборот, они разжигали его страхи. Они возвещали не приход отца, нет, что-то другое, он сам толком не знал что. Присутствие, которого он не хотел.

Потому что, когда в лесной чаще появляется кто-то, это, как правило, не ваш отец.

Теперь Уолдену еще страшнее было обернуться. Он прижимался к окну, нос к носу – к хоботку? – с комарами и мошкой. Он всматривался в ничто за пеленой трепещущих крылышек. Случалось, однако, что он различал слабый свет и даже тень среди теней. Он отмахнулся от мысли, что это, может быть, отец посмеивался под деревьями над сыгранной с ним славной шуткой. Джек Стивенсон все же не до такой степени спятил. Прижавшись лбом к стеклу, Уолден ощущал ночную прохладу. Она поднималась от гнилостной лесной почвы, от папоротников, от ковра опавшей листвы и лужиц, где кишели личинки кусачих и кровососущих насекомых, от тяжелой сырости. Надо и вправду быть больным на всю голову, чтобы заставить его провести ночь в этом враждебном лесу только ради удовольствия дурного розыгрыша.

Это соображение обрушилось на него как удар молота. Очевидность подкосила ноги. Уолден доковылял до койки и рухнул на нее – она оказалась в точности такой неудобной, как он и предполагал. Отец не вернется, думал он. Его не могло быть здесь, в этом сыром и враждебном лесу, а значит, он не вернется. И если есть снаружи кто-то или что-то, это точно не он.

Высокий конус печи из почерневшего дерева согревал ему ноги, это была первая отрадная новость за день. Накатывал сон, и Уолден пришел в ужас, настолько немыслимым ему казалось уснуть в этом месте, не зная, где он и почему здесь оказался. Особенно сильный треск пламени заставил его вскочить с кровати. Наверно, он все же задремал на секунду-другую. Во всяком случае, ему показалось, что он внезапно проснулся в театре теней, узнать окружающее он был не в состоянии, да так, что голова у него пошла кругом. Он кинулся к противоположной стене и схватил карабин. Прислонил его к бревнам рядом с собой и снова лег. Это был «ремингтон-700», стреляющий пулями калибра 243 «винчестер». У отца их было два одинаковых, и второй он оставил себе. Да, насколько он понял, Джек покинул дом с двумя «ремингтонами». Один мне, другой тебе. Уолден ума не мог приложить, почему он это сделал. Ведь ясно, речь шла не об охоте.

Он снова поднялся, чтобы взять две книги Торо, полагая, что скучное чтение успокоит его и даст уснуть более-менее безмятежным сном (хотя перспектива погрузиться в небытие продолжала его ужасать). Он не разочаровался. Начал, само собой разумеется, с той, что называлась «Уолден». Первый абзац он одолел. Затем следовала длинная и непонятная фраза. Тогда Уолден просто полистал книгу, посмотрел на портрет автора на первой полосе (он был очень некрасивый, наверно, потому и решил прятаться в лесу). Торо писал только о себе, о своем унылом существовании в дикой природе. Он мог посвятить целую главу лесным звукам, или озерам, или – хотите верьте, хотите нет – возделыванию грядки фасоли. Фасоли, которую он даже не ел. Торо продавал ее на рынке, и это, кстати, доказывает, что жил он не совсем одиночкой. От этой тяжкой работы в течение года он получил смехотворную прибыль в $ 8 71½ пенса (он писал об этом во всех подробностях). Судя по всему, знаменитый мыслитель разделял с не столь знаменитым Джеком Стивенсоном страсть к точным цифрам!