Через несколько минут к нам сделал попытку подняться наш… назовём его лидером, чтобы не путать с руководителем – Надеждой. Стоя на верхней ступеньке, он решил закрыть автоматический зонт-трость. Но тот автоматически только открывается, а чтобы его закрыть, надо приложить некоторое усилие, а главное – иметь две свободные руки. Но, как только он отцепился от поручня, ветер потащил зонт, как парус, в сторону, и наш лидер чуть не упал прямо в грязь. Удивительно, как он сумел удержаться на ногах. Наконец он влез в автобус и, не поздоровавшись с Анжелой, а, наоборот, откровенно повернувшись к ней спиной, начал говорить:
– Испанские водители отказываются подниматься в такой дождь в горы. Как нам объяснил их бригадир, дорога размякла настолько, что на ней можно забуксовать, а удержать такую тяжёлую машину на крутом склоне достаточно сложно. Возможна авария. Это во-первых. Но имеется ещё и во-вторых. Им по рации сообщили, что наверху пошёл снег.
Он говорил медленно, чтобы все поняли, в какую передрягу мы можем попасть, если будем настаивать на продолжении запланированной экскурсии, немного помолчал, наверное, чтобы все прониклись серьёзностью момента, а затем продолжил:
– Мы связались с организаторами, и они предложили два запасных варианта. Первый – подниматься вверх пешком. Тут недалеко, каких-то три, ну, может, четыре километра.
Пока он это всё проговаривал, очередной порыв ветра бросил с сторону автобуса столько небесной водички, что её шум напрочь заглушил последние слова нашего лидера. Это вызвало громкий, я бы даже сказал, издевательский смех абсолютно всех собравшихся.
Лидер воспользовался этим моментом, достал из кармана платок и тщательно вытер им лысеющую голову.
– Шляпу не рискует надевать, ещё больше будет на Никиту походить. Тяжко ему скоро станет, – прошептал мне Дима.
– Ничего, париком обзаведётся. Или пересадит волосы – сейчас, говорят, это научились делать, – ответил я.
– Скорее научились обещаниями о пересадке прикрывать парики на голове у мужиков, – ещё раз шепнул мне Дима.
К этому моменту лидер справился с мокрой головой.
– Но имеется другое предложение. Они надеются, что оно нас точно устроит. Здесь неподалёку есть один любопытный, как нам сказали, пещерный завод. Мне кажется, что он просто подземный, а называя его пещерным, они ему цену набивают. Завод этот производит… – Он выдержал небольшую паузу. – Шампанское он производит по старинной технологии. Нам пообещали, если мы, конечно, согласимся на их предложение, показать нам всю технологическую цепочку, дать нам возможность продегустировать все виды шампанских вин, которые они делают, а в завершение презентовать каждому по бутылке настоящего коллекционного шампанского, изготовленного на этом заводе.
Он с такой гордостью на нас посмотрел, что прям держись. Как будто это его непосредственная заслуга, хотя мы все прекрасно понимали, что всё это согласовывали специально обученные люди, а по бутылке шампанского нам достанется лишь потому, что денег, заплаченных за экскурсию на Монсеррат, с лихвой хватает не только на осмотр завода и дегустацию его продукции, но даже и на «по бутылке на брата».
Завод действительно оказался пещерным. Это не значило, разумеется, что он начал работать, когда в этих местах жили пещерные львы и прочие доисторические существа, а то, что построен он был в цепочке карстовых пещер, что позволило весь процесс вести в условиях строго фиксированной температуры окружающей среды – 12–13 °C.
