Размышление №3. Что можно найти общего в ментальности народов США и России?
В предыдущем разделе были рассмотрены некоторые условия и обстоятельства, которые сопровождали распространение идей АА в России, и которые привели к осознанию главной проблемы: «Почему АА не удаётся здесь прижиться?»
Я поставил бы вопрос иначе: «Как им вообще удалось здесь прижиться?»
Начнём с того, что в основе двух этих культур лежат две разные веры – православие и протестантизм, и между ними, кажется, вообще нет ничего общего, кроме личности Иисуса Христа. Первое верование представляется до кости сросшимся с глубоко русской идеей коллективизма («соборности»), второй – исходит из сугубо англо-саксонской идеи крайнего индивидуализма (см. об этом в: Обзор специалистов, 2017). Казалось бы, у американских духовных практик не было в России ни одного шанса. Тем не менее они и ранее имели здесь довольно громкий отклик в душах: взять хотя бы ставшую необычайно популярной религиозную организацию Свидетелей Иегова, или движение поклонников Кришны, бога индусского происхождения, но к нам попавшего тоже из США и в основательной англо-саксонской переработке (подробнее см.: еп.Александр, 1998). Видимо, несмотря на принципиальную разницу двух культур – русской и американской – что-то общее в нас всё-таки есть, и оно настоятельно требует своей идентификации и изучения.
В отечественной науке ближе всех к этой теме подошёл советский этнолог и историк Л.Н.Гумилёв, предложивший оригинальную идею «этнического поля». Согласно его концепции, каждому историческому этносу присущ некий неповторимый набор стереотипов поведения, проявляемый в стандартных реакциях на однотипные внешние раздражители – некие «ритмы» поведения, по которым представитель любого этноса безошибочно узнаёт своего соплеменника в любой толпе, состоящей из представителей другого этноса. Эти «этнические ритмы» могут отличаться в разной степени у двух разных этносов, – от полнейшего несходства, вызывающего чувство отторжения и неприязни, до некоторой близости и «созвучия», – но в любом случае легко различимы и являются наиболее простыми и надёжными показателями степени этнического родства или этнической чуждости (Гумилёв, 1965.– С.355-356).
Рассматривая сквозь призму этой концепции основные межэтнические контакты в европейской и американской истории Нового Времени, Л.Н.Гумилёв обнаружил неожиданно много совпадений в этническом поведении именно великороссов и англосаксов, точнее, той их частью, которая получила в литературе наименование WASP (белые-англосаксы-протестанты) и служила для обозначения той части европейских колонистов в Новом Свете, которая составила основу белого населения Северной Америки. До них на этих землях уже побывали испанцы и французы, сумевшие наладить прочные связи с туземным населением. После них здесь же появились русские переселенцы из Аляски и Восточной Сибири. Вот как Л.Н.Гумилёв описал эти процессы: «Испанцы видели в касиках племён местных дворян и при крещении давали им титул «дон». Вследствие этого в Мексике и Перу значительная часть индейцев ассимилировалась. Французы в Канаде увлеклись индейским образом жизни и в XIX в. превратились в подобие индейского племени. Во время восстания Луи Риля метисы и индейцы действовали заодно.
Англосаксы загнали индейцев в резервации, за исключением тех, кто согласился на американский образ жизни
