Надо прибраться, надо хотя бы прибраться, застучало в голове. Надо, надо, надо. В комнате и во всём доме. Если даже помрёшь, нельзя оставлять мир во всём этом.
Сознаюсь ещё раз, я не узнал тебя, там у кассы. Чуть-чуть кольнуло под левый бок, но нет – не узнал.
С утра всё было тихо. Директор уехала отчитаться о нашей грандиозной работе. И ни одного посетителя. Только мухи сонно жужжали себе под потолком. В самом деле – школьников нет. А кто попрётся в наш захолустный музей ради улучшения своих познаний в краеведении? Я кивнул Ираиде Павловне, вышел на задний дворик и, стоя на крохотном крылечке, отхлебнул пиво большим успокаивающим глотком. Где-то там, вдалеке, над излучиной Дона, чуть приплясывая, дрожало марево. Самой реки отсюда не видно. Вот и пятница, лениво подумал я, и опять жара. Всё как всегда.
Но в эту пятницу всё должно было быть по-особому. Уж это ты точно знала лучше меня. Ираида Павловна посигналила мне нашим условным стуком. Я спрятал ополовиненную банку и, слегка одёрнувшись, вернулся в зал.
Одет я был по своей обычной весенне-летней манере: чуть стоптанные удобные сандалии, длинные брюки и совершенно неуместный вне музейных стен тёмный пиджак с большим растрёпанным цветком за лацканом. Да-да, я привык выставлять напоказ чудачества и спасаться шутовством.
– Кто это там? – спросил я с деловитой развязностью.
– Хотят экскурсию.
– А на сколько человек?
– На одного.
– Пусть подождёт ещё троих желающих, – возразил я. Водить спозаранок одного единственного посетителя и целый час разливаться соловьём мне сейчас совсем не улыбалось.
Но не успела Ираида даже нахмуриться, как из «предбанника» раздался хрипловатый женский голос, не очень громкий, но уверенный:
– Я заплачу за экскурсию на четверых.
Ты вышла из-за узкой стенки – в тёмных очках и в шляпе, такая нездешняя, почти невозможная, и вот в этот момент у меня кольнуло в боку, но я всё-таки не узнал тебя сквозь прошедшие девятнадцать лет и два месяца.
Ираида Павловна смущённо отсчитала сдачу и, бросив на меня укоризненный взгляд, улыбнулась гостье:
– Наш дорогой Вильгельм Степанович проведёт незабываемую экскурсию.
Спасибо, что не уточнила должность. Это очень неловко в мои годы – зваться младшим научным сотрудником. То есть обычно – перед кем-то другим – мне бы было всё равно, я знал, как легко отшутиться, но в этот момент стало бы неловко.
– Да, конечно, – я подбоченился, стараясь принять свой самый солидный, даже напыщенный вид, и начал: – Итак, всего у нас три зала. Первый относится к периоду ранней античности, а лучшая находка – наша гордость – шлем Скифского царства…
Ты шла и слушала, то и дело оказываясь позади на том погранично близком расстоянии, которое вызывало беспокойство. Не задавала вопросов, и за тёмными очками было не разобрать, интересно ли тебе хоть что-то из того, что я здесь несу. Я всё время помнил, что из-за моей прихоти ты заплатила за четверых, поэтому ещё сильнее хорохорился, повсюду указывал пальцем и сыпал датами. Я изнемогал, пытаясь увлечь тебя тем, что давно уже опостылело мне самому.
– Хотите о чём-нибудь спросить? – уточнил я на выходе из зала и обернулся.
Ты оказалась совсем близко.
– Да, – меня едва не обожгло этим страстным шёпотом. – Как целовались скифы?
Я жалобно кивнул на муляж видеокамеры, висящий в углу зала:
– Определённых исторических свидетельств не сохрани…
– Но точно без порошкового пива с утра? – это было похоже на выстрел в пах.
