Убедившись, что Тилль все усвоил, Гай отвернулся и заходил по комнате:
– Ингвар! Для вашего форта наступают суровые трудовые будни! Нужно отобрать ваших лучших берсерков – лучших, разумеется, по интеллекту – и послать их в Копытово, на станцию и на все значимые дороги. Пусть ведут наблюдение. Золотые пчелы вот-вот вылетят, и в ШНыр прибудет пополнение… Мне не хотелось бы упустить этот момент!
– Сделаем! – кратко отозвался Тилль.
– Я надеюсь на этих новых шныров! Пчелиная матка откладывала яйца при старой слабой закладке, а личинки формировались уже при новой, с ее зашкаливающими силами.
Больше Гай ничего не объяснял, но губы Белдо тронула понимающая усмешка. Хороший подарок – эти зашкаливающие силы. Все равно что трехлетнему ребенку, покупающему в магазине игрушечный пистолет, подсунуть под его видом аннигилятор. И вот он идет по городу, палит из пистолетика во все стороны и, к радости своей, обнаруживает, что если направить пистолетик на машину, то она куда-то исчезает… Направишь на остановку – исчезнет остановка. И вот он дергает маму за руку и пытается ей похвастаться, но мама лишь отмахивается и разговаривает по телефону. Купили тебе пистолетик – вот и играйся, а маму не трогай!
– У пчел огромные силы, но что-то с ними может быть не так? – вкрадчиво вытягивая шею, спросил Арно.
Он, в отличие от Белдо, на воображение не полагался и предпочитал выяснять все до конца.
– С ними то не так, что привести они могут немного не того. А мы подумаем, как, используя «немного не тех», сделать ШНыр «немного не таким», – передразнил Гай.
Белдо забежал вперед, чтобы заглянуть Гаю в лицо:
– Неужели силы у новичков будут такими огромными?
– Не знаю. Но знаю, что особая пчела всегда зовет особого шныра, – отозвался Гай, но отозвался немного рассеянно.
Он думал о ребенке Яры и Ула. Пытался себе его представить, но вместо ребенка ему почему-то представлялся щенок гиелы в те первые минуты его рождения, когда мать только-только вылизывает его. Ее язык тормошит щенка, массирует, пробуждает его к жизни. Гай на своем веку перевидал многих щенков, многих велел утопить, но всегда умел увидеть и сберечь того самого, быстрого в полете, злобного, решительного, но вместе с тем покорного своему владыке щенка, от которого поведет потом новую ветвь. Вот и ребенок Яры представлялся ему почему-то щенком. Увы, человеческие дети так медленно растут! Должны пройти годы, прежде чем он научится осознанно пользоваться своим даром и сможет оказаться в Межгрядье, у тайника Митяя.
Что-то в этих мыслях заставило Гая остановиться и вернуться.
«Осознанно… – повторил он. – Осознанно… Да нет, это все равно что сбросить двухнедельного гиеленка с крыши в надежде, что он полетит… Как бы все выяснить наперед, чтобы не ошибиться? У кого?»
И Гай, покусывая ноготь, уставился на полукруг скал, замыкающийся на бумажном Межгрядье старого тетрадного листа.
