– Ничего.
– Неправда! Пошли!
Кавалерия подвела Ула к старой водонапорной башне, и он рассказал ей о ребенке и о летающем маке. Слушая Ула, Кавалерия гладила потрескавшуюся кору старой липы. Липа, разошедшаяся на три отдельных ствола, царствовала над всем маленьким парком.
– Ясно. Ну что вам сказать, папа и мама? Я советовала бы показать мальчика Лехуру, – произнесла Кавалерия, когда Ул перечислил, что ребенок беспокоен, вечно голоден, ест много, но плохо набирает вес.
– И про цветок ему рассказать?
Кавалерия взглянула на Ула с укором:
– А почему нет? Лехур понимает в медицине, в шнырах и в двушке. Можно найти кого-то, кто знает двушку и шныров. Можно кого-то, кто разбирается в медицине. Но на перекрестке этих качеств – только Лехур. Отправляйся-ка в ШНыр, садись на свою Азу и приведи мне пега! Нет, двух пегов: еще одного – для Яры! На свое усмотрение возьми кого-нибудь поспокойнее. Слетаем к Лехуру в Москву. Он, конечно, приехал бы и сам, но вряд ли он погрузит в свою машинку МРТ или рентген.
И Кавалерия достала телефон, собираясь звонить Лехуру.
– Погодите! – остановил ее Ул. – Яра не полетит с младенцем на пеге! Она даже на электричке его не возит! Ей повсюду микробы мерещатся! Максимум она согласится на такси – да и то замучает водителя вопросами, когда он в последний раз пылесосил салон.
Кавалерия усмехнулась:
– Не полетит, говоришь?
– Не полетит! Яра очень правильная мать! Окна не открывать, воду в ванночке градусником мерить! Да она со мной недавно даже на улицу не пошла! Сказала: ветер, ребенку холодно.
– А куда ты собирался? – вскользь поинтересовалась Кавалерия.
Ул потер лоб:
– Кажется, на строительный рынок… Думал, на детской коляске цемента чуток подвезти…
Кавалерия развернула его за плечи и подтолкнула в сторону дома:
– Иди давай за Ярой! Покупка цемента – чудная программа для прогулок! Неудивительно, что сразу поднимаются страшные холодные ветры! У меня, конечно, давно не было маленьких детей, но я запомнила, что если мать чего-то очень хочет, то и детям это тоже почему-то полезно. Я звоню Лехуру и начинаю собираться сама!
– Вы думаете, она согласится? – усомнился Ул.
– БЕГОМ!!!
Через пять минут Ул был уже дома. Яра в Москву лететь отказалась наотрез, заявив, что это бред, что ей малыша кормить, купать, укладывать, но при этом Ул обнаружил, что она почему-то быстро одевает ребенка и прикидывает, как всунуть его в «кенгуру».
– Это что такое? – спросил Ул ошарашенно.
– Где? Что? – всполошилась Яра.
– Руки твои что делают?
Яра посмотрела на свои руки и на короткое время убрала их за спину.
– Ничего! – произнесла она тоном БаКлы, перед которой кто-то сильно провинился. – Никуда я не полечу! Ты пегов привел?
– Нет пока.
– Так чего ты ждешь?! Что ребенок вспотеет?! Зачем же я его одевала?!
– А ветер? – сказал Ул, хотя это была явно материнская реплика.
– Какой ветер? Ну, я намажу малышу щеки кремом! И учти: если из-за тебя я простужу ребенка, я тебе этого никогда не прощу! – заявила Яра, немного помедлив.
Ул потрогал себе лоб. Следить за перескоками женского сознания ему было все сложнее и сложнее.
– Хорошо, – согласился он. – Ну ты, Яра, чудо былиин, зажигаешь!
В ШНыр Ул телепортировался, зная, что там легко подзарядит нерпь, и вскоре ехал через поле на Азе, ведя с собой в поводу Цезаря для Кавалерии и Миниха для Яры. Кавалерия и Яра, уже созвонившиеся и встретившиеся, поджидали его на окраине Копытово, чтобы никто из местных не увидел пегов. Впрочем, в Копытово к пегам начинали уже привыкать. Врач местной амбулатории как-то доверительно сообщил фельдшеру:
