В воротах дежурил высокий человек мощного телосложения и взирал на очередь с самодовольным видом всех мелких начальников.
– Э-э, прошу прощения… – начал Виктор.
– Господин Зильберкит сегодня больше не принимает, – процедил человек одной стороной рта. – Давай, вали отсюда.
– Но он сказал, если я когда-нибудь буду в…
– А я говорю – вали отсюда, приятель.
– Да, но…
Створка ворот чуть приоткрылась. Выглянуло маленькое испитое личико.
– Нужны тролль и парочка людей. На один день. Оплата как обычно.
Ворота вновь захлопнулись.
Человек приосанился и, сложив рупором, поднес ко рту покрытые шрамами руки.
– Ну, вы, чудища! – крикнул он. – Слышали, что человек сказал? – Он окинул очередь опытным взглядом скотовода. – Ты, ты и ты, – ткнул пальцем он.
– Кажется, здесь вкралась ошибка, – услужливо подсказал Виктор. – По-моему, вон тот человек стоял первым…
Его отпихнули с дороги. Три счастливчика вошли в ворота. На секунду Виктору привиделся блеск переходящих из рук в руки монет. А потом к нему повернулось красное, злое лицо привратника.
– А ты, – рявкнул привратник, – ступай в конец очереди. И стой там!
Виктор внимательно посмотрел на него. Взглянул на ворота. Повернулся к унылой веренице людей, гномов и троллей.
– М-м-м, пожалуй что нет, – решил он. – Вряд ли. Но все равно – спасибо.
– Тогда убирайся!
Виктор ответил ему ласковой улыбкой. Пройдя вдоль ограды, он повернул за угол и очутился в узкой аллейке.
Виктор порылся в мусоре, которым обычно завалены такие аллейки, и отыскал клочок бумаги. Потом закатал рукава. После этого тщательно обследовал забор, нащупал пару расшатанных досок и, приложив некоторые усилия, протиснулся между ними.
И очутился на участке, заваленном строительным лесом и кипами материи. Вокруг не было ни души.
С деловым видом – ибо он твердо знал, что никому не придет в голову остановить человека с закатанными рукавами, решительно шагающего и внимательно изучающего, видимо, крайне важный листок бумаги, – Виктор отправился в путь по деревянной и парусиновой стране чудес Интересных и Поучительных Картинок.
Одни здания были нарисованы на заднике других. Деревья спереди были деревьями, а сзади – лесом подпорок. Здесь царила бурная деятельность, хотя, насколько мог видеть Виктор, никто ничего не производил.
Потом он увидел, как человек в длинном черном плаще, черной шляпе и с усами, похожими на два пучка прутьев, привязывает девушку к одному из таких деревьев. Останавливать его никто не собирался, хотя девушка от него отбивалась. Человека два-три равнодушно наблюдали за сценой, а один стоял позади большого ящика на треноге и крутил ручку.
Девушка умоляюще простирала руки и беззвучно открывала и закрывала рот.
Один из наблюдающих встал, порылся в лежащей рядом стопке дощечек и поднял одну дощечку перед ящиком.
Дощечка была черная. Белыми буквами на ней было написано: «Не-ет! Не-ет!»
Он отошел. Злодей подкрутил усы. Человек с дощечкой вернулся. Теперь на ней значилось: «Аха-а! Мая гордая красавитса!»
Другой наблюдатель поднял мегафон.
– Прекрасно, прекрасно, – сказал он. – Перерыв пять минут. Потом все возвращаемся и делаем большую сцену драки.
Злодей отвязал девушку. Они удалились. Человек перестал крутить ручку, закурил сигарету и поднял крышку ящика.
– Все слышали? – спросил он.
Раздалось дружное верещание.
Виктор подошел к человеку с мегафоном и тронул его за плечо.
– Срочное известие для господина Зильберкита, – сообщил он.
