Двое из ста двадцати - страница 4

Нолт не забыл этот случай, понимая и недовольство отца гражданскими увлечениями и его желание сделать сына пилотом. Как следует все взвесив, Нолт записался в школу, сначала на гражданское пилотирование. Не то, чтобы он мечтал об этом всю жизнь, но кто в своем уме откажется от такой возможности?

Но сначала в школе был теоретический курс, наверное, слегка скучноватый, не читай его Петр Немцев, известный пилот, ветеран Ахернарской кампании. Не менее интересной в его исполнении была и история воздушных и космических полетов, тем более что ключевым словом здесь было «история». Еще поэтому Нолт с большим интересом слушал про самолеты и вертолеты – первые летательные аппараты, еще не способные покинуть атмосферу планеты, про братьев Райт, поставивших человечество на крыло, про то, как стремились в небо люди глубокой древности. И хоть это и было интересно, Нолту уже хотелось самому оторваться от земли.

После теории последовала практика, но совсем не такая, какую ожидали ребята – долгие, изнурительные часы на тренажерах. Симуляция совсем не походила на так любимых Нолтом «Космодесантников», в чем он сразу убедился, с десяток раз упав при взлете. Инструктором была миссис Керрод, опытный пилот, бывшая ученица Немцева, прошедшая с ним сквозь пекло Ахернара. Несмотря на тяжелые испытания, она осталась веселым и жизнерадостным человеком – самым веселым и жизнерадостным из всех, что Нолт встречал в своей жизни. На ее черном лице всегда сияла ослепительная улыбка и, казалось, ничто не может заставить ее угаснуть, можно сказать, она была буквально нашпигована оптимизмом. Некоторые ребята из школы намекали, что это побочный эффект средств реабилитации. Нолт же в это не верил, да и сама шутка не казалась ему удачной.

Как бы то ни было, миссис Керрод свое дело знала – к концу месяца вся группа уверенно пилотировала в симуляции. Программа обучения также была хорошо продумана – когда Нолт почувствовал, что его буквально тошнит от «Флай Сима 950» и его джойстиков управления, пропитанных потом множества ладоней, на следующем занятии было объявлено о распределении группы по инструкторам и начале настоящих полетов.

В тот день, когда все пришли на урок, на местах учеников сидели семеро. Ребята уже кое-что слышали об инструкторах и теперь могли познакомиться с ними лично. Два мрачноватых полковника, Томас Мэйсон и Олег Брок – инструктора строгие, но хорошие; нервный, субтильный мужчина с подвижным, вечно недовольным лицом – майор Пэйсер – инструктор отличный, но сущий зверь. Никто из учеников не спешил к нему подходить, и он сердито косился на соседний стол, за которым сидела миниатюрная блондинка с потрясающей длины ресницами – Натали Беккер, «мисс Академия» этого года, в боевых действиях не участвовала, но все же была одним из лучших инструкторов. После получения диплома пилота осталась преподавать, поддавшись на уговоры ректора. В пилотажном костюме, выгодно подчеркивающим ее формы, мисс Беккер смотрелась просто прекрасно и сейчас, премило склонив головку набок, разглядывала свиту из двух десятков глупо улыбающихся мальчишек, столпившихся у ее стола.

Женская часть группы окружила Герхарда Кёгеля – наверное, самого лихого офицера ВКС Легиона. Ему не раз устраивали разносы за неуемную тягу к экстриму, нарушения дисциплины, гонки на боевых кораблях по городу, пьянство и азартные игры, амурные похождения во время боевого дежурства и много еще за что. От полного и окончательного увольнения Кёгеля спасало только его мастерство. Несмотря на свои, по его словам, «маленькие слабости», он был признанным асом, но в действующей армии от него предпочли избавиться, сбыв талантливого, но беспутного пилота в Академию, чему Кёгель не особенно огорчился – времени для развлечений оставалось больше, чем на службе.