Присмотревшись к прихожанам, я обнаружил среди них Летучую Мышь с нашей кафедры. Дождавшись окончания службы, я подошёл к ней. Увидев меня, она обрадовалась и спросила:
– Вы тоже ходите в церковь?
– Нет, – пришлось ответить мне, – я попал сюда случайно.
– И что вас сюда привело? – спросила она, улыбнувшись.
– Не знаю, – сказал я – может быть, принцип само-рефлективности. Помните, о чём мы говорили сегодня в университете? Идеальная карта территории должна включать карту самой себя, если карта является частью территории. А в этом случае, она должна включать в себя карту карты самой себя и так далее до бесконечности. Может быть, для того, чтобы познать мир, следует воздействовать на мир, затем воздействовать на своё воздействие и так тоже до бесконечности. Ведь человек – существо сложное именно потому, что он слишком подвержен само-рефлективности. Мы всегда думаем о том, о чём не думают звери, поэтому им легче жить, чем нам. А это происходит от того, что мы, благодаря нашему рассудку, слишком отстраняемся от окружающего мира, а, благодаря чувствам, слишком погружаемся в него с головой. Мы окружаем себя «глупыми символами» и разными «метафизическими проблемами», и, в конечном итоге, даже не представляем, какова природа окружающей нас действительности. Не знаем, из чего состоит мир: из материи или наших ощущений. А каков наш язык, на котором мы преподаём разные науки нашим студентам – феноменальный или физический? Мы насыщаем его для удобства системой символов для логических построений, и этим самым выхолащиваем из него всё живое. Ведь рациональность и чувственность практически несовместимы, а мы отождествляем реальность с чувственными данными. Один восточный мудрец сказал: «Язык далёк от того, чтобы, чтобы быть просто «выражением мыслей». Он, на самом деле, определяет характер реальности». Благодаря своему воображению, мы создаём всякие «научные глупости», начиная от атома и электрона и кончая Вселенной. Даже Вселенную мы считаем результатом соединения наблюдающего и наблюдаемого. Наш язык уже давно разъединяет то, что соединено – делит неделимое на дискретные сущности: разделяет материю и сознание, тело и душу, пространство и время. Но ведь нет пространства без времени, материи без сознания , а тела без души.
Летучая Мышь слушала меня и кивала головой, не возражая и не соглашаясь. Так я проводил её до остановки трамвая. Расставаясь со мной, она вдруг сказала:
– А вы знаете, когда я бываю в церкви, мне кажется, что я встречаюсь со своим умершим мужем. Ещё мне кажется, что пространство без времени существует, как и сознание – без материи, и душа – без тела.
Когда ушёл трамвай, увозя её с собой, я подумал: «А, может быть, она права»?
В глубокой задумчивости я вернулся домой.
