– Ты куда? – спросила мама, когда я поднялся.
– В туалет.
Я направился к барной стойке. Взрослые ничего не заметили. Они, как обычно, болтали, перебивая друг друга, шутили и смеялись. Я проскользнул за стойку и присел на корточки. Какой-то официант вышел из вращающейся двери с кучей тарелок в руках. Дверь осталась полуоткрытой, и я заглянул в кухню. Там было полно блестящих металлических столов и кастрюль, с потолка свисали венчики и половники. Вытяжки с грохотом всасывали в себя пар. Пахло солью и жиром.
Официанты окружили высокого плотного мужчину с властным лицом. Казалось, они напуганы. Это что, отец Томми?! Наверняка это он! Я узнал розовое лицо, широкие плечи и, как всегда, слишком тесный костюм. Отец Томми держал за ухо девочку, ту самую, которую я видел ночью. Девочку, которая разглядывала нас.
Наверное, ей приходилось стоять на цыпочках, чтобы он не оторвал ей ухо.
Да, так и есть.
Она стояла на цыпочках.
В какой-то момент девочка скользнула по мне взглядом, а потом стиснула зубы и попыталась приподняться ещё выше.
– Она должна сидеть в подвале! – прошипел отец Томми по-английски. – Таков уговор!
Я в который раз разглядывал фотку на телефоне: да, это девочка, никаких сомнений, c чёлкой и карими глазами. На что так разозлился отец Томми? Почему она должна сидеть в подвале? И чего испугались официанты? Я ждал Лину и Али на пляже. Меня трясло. Как взрослый человек может так себя вести?!
Наконец я услышал шуршание шин по гравию. Али и Лина спускались с холма, оставляя за собой облако пыли. Али на полном ходу спрыгнул с велика, и тот уехал прямо в куст.
Я достал из сумки чипсы. Мама замечает, когда я подъедаю сладости, а когда чипсы – нет: она сама ест их каждый вечер, и все шкафчики ими забиты.
– Весело было на дне рождения бабушки? – спросила Лина.
У меня перед глазами пронеслась фотка с девочкой. Весело мне не было точно.
– Я опять видел её, – сказал я.
– Кого? – спросил Али с полным ртом чипсов.
А вот Лина поняла. Она перестала жевать.
– Ты говоришь о девочке из гардероба?
– Отец Томми чуть не оторвал ей ухо, – кивнул я.
Лина и Али поморщились. Похоже, они не восприняли мои слова всерьёз.
– Он поднял её за ухо, – сказал я, – и оно чуть не оторвалось.
– А какое отношение отец Томми имеет к этой девочке? – спросила Лина.
Я рассказал об ужине в банкетном зале. О тошнотворных суши. О том, как я устал и как мои глаза скользили по всему залу, пока не наткнулись на неё. Я описал официанта, шипевшего так, что слюни летели во все стороны, и то, что увидел, заглянув в кухню.
– Ей пришлось стоять на цыпочках, чтобы ухо не оторвалось, – сказал я.
Лина задумалась.
– Но за что?
Я пожал плечами:
– Я тоже этого не понимаю.
– Ты совершенно уверен, что это была она? – Али по-прежнему заталкивал в себя чипсы.
– Сто процентов, – ответил я.
– И совершенно уверен, что там был отец Томми? – допытывался он.
Я кивнул.
Мы все втроём погрузились в раздумья.
Наши одноклассники играли в волейбол на площадке. Девочки врубили музыку на полную катушку. О ролике мы больше ничего не слышали. Они вроде собирались с ним что-то сделать? Томми всегда прикладывает максимум усилий, чтобы создать нам как можно больше проблем.
– Мы должны вернуться и поговорить с ней, – сказал я.
– В смысле? – спросила Лина.
– Мы должны вернуться во «Дворец». – Я сделал паузу, а потом добавил: – Сегодня ночью.
