Так шло время, неделя за неделею, месяц за месяцем. Работы было много, а денег – не очень, да и жилье в расстраивавшейся Одессе стоило дорого. Это еще при том, что проживание в гостинице Рено, что в начале Ришельевской улицы возле Городского театра, Натан не потянул. Однако и уходить в какие-то забулдыжные комнаты на склонах Карантинной балки он никак не мог. Нашел приличное и относительно недорогое жилье у греков в Красном переулке на углу Греческой улицы. Там же и питался, выбивая скидку за опт.
Так Натан обживался в Одессе, накапливал знакомства, узнаваемость – всё по чуть-чуть, по гривеннику, а то и по алтыну. Как вдруг ему выпал счастливый билет на крупную сумму.
В конце сентября – начале октября Одессу осчастливил своим посещением порфирородный великий князь Михаил Павлович. 19-летний юноша с пышной прической и рыжеватыми волосами, с рождения получивший звание генерал-фельдцейхмейстера, был известен своей любовью к строю, безукоризненно вытянутому во фрунт. Однако в Одессе строевая эспланада располагалась непосредственно перед театром. А в нем, в свою очередь, в честь и на время приезда обожаемого члена августейшей семьи представления давались дважды в день. И как-то так вышло, что, начиная с первого же представления, всё внимание порфирородного перетянул на себя безупречно вытянутый строй, но только танцевальный.
А тут еще нужно добавить, что как раз накануне полагавшейся поездки молодого князя по Империи великий князь Константин, бывший на 20 лет старше Михаила, просветил его в смысле будущей семейной жизни. По его словам, безнадежной и тоскливой. Хочешь не хочешь, а жениться придется на какой-нибудь немецкой принцесске, какую подыщут старшие матроны. И будешь потом мучиться…
Правду говоря, ужасы великокняжеской семейной жизни были Константином Павловичем изрядно преувеличены. Супруга его, великая княгиня Анна Федоровна, урожденная принцесса Юлиана-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд, не была столь ужасною – ни внешне, ни по характеру. В то время как сам Константин Павлович имел нрав весьма… Впрочем, нет, августейших особ трогать не станем!.. Отчего ж сия злость вышла наружу? Так уж совпало, что как раз в те дни прошел очередной тур скандальных переговоров о разводе с Анной Федоровной Саксен-Кобургской, давно еще сбежавшей от радостей русской семейной жизни в свой Кобург…
Одним словом, старший посоветовал единоутробному, но сильно младшему брату радоваться жизни самостоятельно, пока его не осчастливили какою-нибудь немкою. И слова эти запали в душу юному великому князю. В Одессе он поспешил увлечься одной из танцовщиц настолько, что на третий день пребывания совсем пропал из пределов видимости сопровождавшего его и за него отвечавшего генерал-адъютанта Ивана Федоровича Паскевича. Тот же, успевший повоевать с турками в дунайских княжествах, с французами – как в Отечественную войну, так и в европейском походе, в этой ситуации пришел в состояние панической ажитации. В чем его можно понять, поскольку ранее он отвечал за жизнь лишь свою да солдатскую, сейчас же – за представителя правящей династии, да еще и порфирородного.
Но что было делать в таком положении генерал-адъютанту – не в простую же управу благочиния идти? Дело-то в высшей степени конфидентное. А тут придет, стуча сапогами, пропахшими дегтем, какое-то пышноусое чудо в зеленом мундире, больше привыкшее наблюдать за мелким воровством и нарушением градских границ строительства. И что ж, прикажете поверять ему тайны Двора?!. Естественным и чиновно правильным было бы обращение к местным чиновникам по особенным поручениям, в должностные функции каковых как раз и входило обеспечение безопасности семьи Романовых.
