Сжимаю ноги, чтобы хотя бы немного избавиться от этой тяжести и томного потягивания. Но ничего не выходит.
— Станислава! — голос отца эхом отдаётся в каждом уголке.
— Иду! — ору, заталкивая в себя воздушный оладушек.
— Ты так не спеши, подавишься, — смеется тетя Лена, — я тебе с собой положу.
— Спасибо! — бурчу с набитым ртом и выхожу.
Отец что-то тихо обсуждает с волками. Оборотни на его фоне кажутся ещё больше. А сам он какой-то нервный. Неужели растрепали? Да я их против шерсти начешу! Ууу!
— Что? — скрещиваю руки на груди.
— Завтра ты выходишь на работу в офис к Ярцеву и Вересову, — слова папули, как гром среди ясного неба.
— Чего-чего? — не понимаю я.
— Какая прелесть! — оскаливается Лев и проводит языком по клыкам.
От этого его жеста я ёжусь. Он умеет быть жутким! Но хрен там он меня заткнет!
— Что слышала. Думаю, таким образом мы сможем закрепить взаимовыгодное сотрудничество, — сухо говорит отец, а я вообще перестаю что-либо понимать.
— А с каких пор мы с ними вообще сотрудничаем?! — вспыхиваю.
— С этих пор! — повышает голос отец, и я прикусываю губу, — моя дочь вас проводит. Станислава, потом зайди ко мне.
Разворачивается и уходит. Стою, хлопаю ресничками.
— Ну, вы знаете, где выход, так что я пошла, — разворачиваюсь, но мощная рука полузверя ложится на моё плечо.
И я чувствую, как пробивающиеся когти рвут мою футболку.
— Ты же видела её, сладкая мышка, — голос Семена становится низким, угрожающим, — метку?
— О чем вы? — пищу.
— Истинности, — облизывается Вересов, втягивает носом воздух, — где она, мышка-охотница?
— Вы охренели, лезть ко мне в доме Гильдии? — рычу.
— Ты наша истинная, — глаза Семена вспыхивают, — мы имеем на тебя все права.
— Черта с два! — выпаливаю, понимая, что мои щеки стремительно краснеют.
— Ты знаешь, — мурчит Лев, — и сама сдашься. Кстати, твой папаша продал тебя нам. Я так понял, спокойствие Гильдии для него важнее твоей жизни.
Оба ухмыляются и от этих улыбок у меня внутри всё леденеет.
— Можешь не провожать. До завтра, мышка-охотница. Трусики не надевай.
И оборотни с хохотом покидают дом Гильдии. А я рву когти в кабинет отца. Он сидит в своем кресле, курит сигару и о чем-то думает.
— Что значит продал?! — спрашиваю в отчаянии. — Папа!
— Станислава, сядь! — рычит, и я плюхаюсь в гостевое кресло.
— Выслушай. Ситуация у нас плачевная.
— В смысле?
— Оборотни захватывают власть. Прошли те времена, когда охотники держали паритет. Сейчас всё решают деньги, связи. У них они есть. У нас нет.
Опускаю взгляд. Мне не нравятся слова отца. В конце концов, мы обязаны быть сильными! Чувствую вибрацию в метке. От безысходности хочется выть.
— Сейчас мы слабее. Но ты можешь помочь гильдии, раздобыв ценные сведения.
— Ты решил внедрить меня к Вересову и Ярцеву? — горько усмехаюсь.
— Да.
Повисает тишина. Она сдавливает, мешает дышать. Я не хочу! Нужно избавиться от метки, а не лезть в пасть к волкам.
— А если меня раскусят?
— Не раскусят. Я уверен в тебе, Станислава. Эти оборотни падки на красивых девушек. И умных. Ты подходишь. Я уже договорился, — чеканит отец, — завтра ты выходишь на работу их личной помощницей. Будь внимательна. Смотри, запоминай. Докладывай. Но ни в коем случае не вступай с ними в половую связь. Ты знаешь, что с тобой будет в этом случае.
— Я не смогу, — роняю лицо в ладони.
— У тебя нет выбора. Ты знаешь, что будет, если ты ляжешь с ними и предашь меня, — жестко заявляет отец, — всё, свободна.
