Сложно все.
Или я сама все усложняю?
Колесников под зашифрованным в моем телефоне именем Лысый звонил два раза, чаще, чем мать родная. Справлялся о здоровье, что совсем было странным, а еще намекал на то, что со мной на одном борту в Испанию летел Громов Игорь Анатольевич.
Пришлось разыгрывать удивление и божиться, что не видела и не знала.
Достал уже. А вот почему я все еще покрываю этого несносного здорового мужика с наглыми зелеными глазами и требовательными губами, не понимаю.
Семён последнее время ведет себя странно, часто где-то задерживается, но на учебу ходит, узнавала лично. Вот ему точно нужен мужик, чтобы всыпал хорошенько, а он запомнил на всю жизнь.
Медленно иду по лестнице вниз, надо бы зайти к Трофимову, поздороваться, сказать, что в моей голове наконец начал зарождаться мозг и я не такая пропащая будущая мать.
Поймала себя на том, что чаще улыбаюсь, просто так, глядя на осеннее небо, которое стало более прозрачным и начало отливать холодом. На играющих ребятишек во дворе и проходящих мимо женщин с колясками.
Тоскливо лишь видеть мужчин с детьми на руках. Или пару с беременной женщиной и так бережно, трогательно держащего ее за руку мужчину. Но я стала чувствовать то маленькое счастье, что растет не только в моем животе, но и в груди, растекаясь по телу теплом.
– Кристина, привет.
На три ступеньки вниз от меня стоит Курапов.
Черная летная форма, белоснежная рубашка. Интересно, ему жена их гладит или любовница? Ой, да вообще все равно.
Не буду даже здороваться с ним. Крыса мерзкая.
Делаю шаг в сторону, чтобы обойти, но он не дает.
– Кристина, постой.
– Зачем?
– Послушай, я не хотел тогда.
– Чего ты не хотел? Или вы не хотели вместе с Жанной писать на меня доносы?
– Это все было на эмоциях.
– Ой, да запихай себе в жопу свои эмоции. Хотя нет, в жопу вам даже приятно будет. Дай пройти, не опоздай на рейс, а то любовница волноваться начнет.
– Ты, как всегда, не даешь ничего сказать, затыкаешь рот, разворачиваешься и уходишь. Вот именно из-за твоего поганого характера ты и оказалась в такой ситуации.
Заебись, выходит, я во всем виновата.
Смотрю на этого молодого привлекательного мужчину, а вижу перед собой мерзкую крысу. Такой лощеный, старается казаться правильным, знает, где подлизать и подмахнуть. Так вот, чем он лучше моих мужчин, связанных с криминалом?
Ничем, он хуже их, в сотни раз.
– Дима, чего ты хочешь? Ты ведь всего добился, у тебя все есть. Мужик в полном шоколаде. – Спускаюсь на одну ступеньку ниже, смотрю теперь ему в глаза. – Жена, семья, дети, хорошая работа, любовница на борту. Ты ведь этого хотел? Только это не шоколад Курапов, а дерьмо.
– Нет, я хотел не этого. Ты ничего не знаешь и не понимаешь, – видно, как первый пилот злится, скулы бледнеют, губы поджаты, того и гляди, скажет грубость.
– Да куда мне, глупой?
– Ты беременна?
О, как быстро работает отдел кадров, молодцы девчонки. Не успела я выйти из здания, а все уже знают.
Не отвечаю, потому что слова, произнесенные его лживым языком, не должны касаться моего ребенка.
– Ответь.
– Да, я беременна.
Курапов так странно поджимает губы, отводит глаза, но снова смотрит.
– Это мой ребенок?
– Ты больной?
Не успеваю ничего больше добавить, за спиной Курапова слышится стук каблуков.
– Дима, вот ты где, а я думала, опоздаю.
Жанна останавливается рядом, на несколько секунд теряется, но сразу берет себя в руки, встает совсем близко к первому пилоту, демонстративно взяв того под локоть.
