Вспомнив своё решение несмотря ни на что освоиться в этом мире и стать счастливой, я взяла рюкзачок и совсем было уже шагнула за порог, когда сообразила, что у меня, наверное, нет здешних денег, а мои рубли тут вряд ли кому-то будут интересны. Или деньги, как и вещи, трансформировались?
Узнать это можно было только опытным путём, поэтому я извлекла из рюкзачка кошелёк – мой собственный, как ни странно, совершенно не изменившийся – и открыла его. Деньги были другими, это я поняла сразу, причём это оказались не прекрасно знакомые мне евро или доллары, а купюры и монеты, выглядевшие непривычно.
Ага, это, видимо, те самые британские фунты стерлингов, про которые я много слышала, часто встречала в книгах и видела в фильмах, а вот в живую наблюдать раньше не доводилось. Точно, вот и легко узнаваемая даже на банкнотах Елизавета II. Где-то в новостях я видела заголовок, что теперь вместо неё печатают Чарльза, который таки дождался короны, пусть даже тогда, когда она ему уже на фиг не нужна. А на монетах можно было прочитать слова «шиллинг» и «пенни». Значит, я таки попала в какой-то альтернативный, но максимально приближённый к привычному вариант Англии. Осталось понять, что со временем: это уже двадцать первый век или ещё двадцатый? Машина у мистера Райли была не антикварная, но и не такая, какие были в моё время. Навскидку я бы сказала, что на подобных авто ездили в середине прошлого века. Прочие автомобили, которые я успела заметить на улицах Блайзбери, были как в фильмах шестидесятых годов.
Смартфон исчез, а не изменился… Тут я кинулась к сумке и рванула молнию: некоторые вещи были моими, а вот ноутбук пропал, как его и не было. Значит, в этом времени их пока ещё нет, во всяком случае, у обычного населения. Скорее всего, это время, сходное с серединой прошлого столетия в том моём мире. Наверняка обнаружатся какие-нибудь отличия, но в целом пока впечатление именно такое. Ну ладно хоть не Средневековье, уже хорошо!
Господи, голова кругом от всего этого! Ну и от голода тоже, чего уж… Это здесь, в Блайзбери, ранний вечер, а там, откуда я пришла, уже ночь давно наступила. А ела я в последний раз рано утром перед электричкой, так что скоро будут сутки, как я нахожусь на вынужденной строгой диете. Мэгги, откуда-то я это точно знала, тоже ела в последний раз достаточно давно, еще до того, как села в автобус. Почему-то при мыслях о завтраке в голове зашумело, а на языке появился неприятный медный привкус.
Я чувствовала, что сил на то, чтобы идти и с кем-то общаться, у меня просто нет. Холодильник пустой, это так, но неужто у меня ничего нет ни в кладовке, ни в многочисленных кухонных шкафчиках? Быть того не может! Уж знаменитая английская овсянка-то должна быть, как же без неё? А что до молока… ничего, разочек можно и на воде сварить.
При мысли об овсянке – пусть даже на воде! – желудок жалобно заурчал, требуя свою законную порцию жиров, белков и углеводов.
В итоге выяснилось, что переживала я совершенно напрасно: в кухонных шкафчиках был вполне приличный запас продуктов. Я, правда, быстро поняла, что готовить что-либо серьёзное я просто не в силах. Поэтому взяла пачку с макаронами, рассудив, что отварные макарошки ничуть не хуже овсянки на воде.
Подошла к раковине и задумчиво уставилась на два крана вместо одного. Потом откуда-то из глубин памяти всплыла информация о том, что в Англии, особенно в старых домах, а порой и в новых, всегда два отдельных крана для воды. Причём холодная считается питьевой, а горячая – далеко не всегда. Ладно, с этим тоже буду разбираться потом, да и память Мэгги, надеюсь, будет постепенно пробуждаться более плавно, а не скачками, как сейчас.
