Голд резко отвернулся от окна и заходил по комнате из угла в угол. Он прекрасно знал, кто такой Сэмюель Тилтик. Осужденный за непредумышленное убийство своей сестры, он должен был отсидеть в тюрьме двадцать лет, но вышел раньше положенного срока. Все в городке знали, что Тилтик вернется уже очень скоро, но только Голд был в курсе того, что Тилтик уже около двух недель назад вернулся и скрывается в доме своей матери в небольшой пристройке, выполняющей роль сарая для садовых инструментов.
Так вышло, что Тилтика освободили быстро и неожиданно для него самого. Но сам арестант не был готов к подобному подарку судьбы. В его родном Гроссвиле его никто не ждал. Даже мать отреклась от него в тот страшный день, когда он проткнул вилами свою младшую сестру Кэролайн. Но деваться бывшему заключенному было некуда. Он написал матери письмо с просьбой принять его назад хотя бы на время. Столько лет прошло, но городок все еще помнил то страшное убийство, которое хоть и по неосторожности, но все же совершил Сэмюель. Поэтому бедной женщине ничего не оставалось делать, кроме как принять сына тайно, предупредив всех жителей, что Сэмюеля скоро отпустят.
Голд случайно узнал обо всем, зайдя к миссис Тилтик за секатором. Он и раньше всегда мог свободно зайти к женщине за садовым инвентарем, так как сарай был всегда незаперт. Но тут Джонатан Голд обнаружил, что дверь оказалась на замке. Заглянув в маленькое окошечко, мужчина увидел мирно спящего бородатого Сэмюеля, которого он с трудом узнал по огненно-рыжим волосам.
Голд ничего не сказал миссис Тилтик, не пошел в полицию и никому не поведал о том, что увидел. Он понял, что женщине пришлось спрятать своего сына на время, чтобы подготовить жителей к его появлению. Так и случилось, ибо через неделю миссис Тилтик после воскресной проповеди объявила всем жителям Гроссвила, что ее сын скоро возвращается, и попросила их быть мягче к нему. Женщина добавила, что даже она, мать убитой, простила его.
Джонатан ни разу не разговаривал с Сэмюелем после того убийства, не знал, что сделала с ним тюрьма, потому, увидев свет в доме Розалии, страшно разволновался.
– Кто его знает, что теперь у него с головой? – натягивая брюки, бормотал Джонатан Голд. – За решеткой и порядочный человек может сойти с ума или стать животным. А ему уже приходилось убивать. Вот за кого я не стал бы ручаться, так это за Тилтика.
Уже через пять минут Джонатан вперевалку то ли бежал, то ли скакал вприпрыжку, боясь попасть в свет фонарей, и быстро оказался у особняка мисс Пинкертон. Свет в окне уже погас, было тихо. Постояв пару минут, Джонатан все же не решился постучать и, расстроенный, побрел обратно. Но не дойдя до своего дома десятка шагов, он резко развернулся и поспешил к калитке миссис Тилтик. Все было открыто настежь, поэтому Голд без труда оказался на лужайке возле того самого сарая, где он не так давно лицезрел отпущенного на свободу Сэмюеля Тилтика. Включив предусмотрительно захваченный с собой из дома фонарь, Голд осторожно осветил дверцу сарая и ахнул, так как она была широко раскрыта, а на кровати в пристройке никого не было. Это могло означать только одно: преступник на свободе и снова взялся за старое.
У Джонатана пересохло в горле. Он машинально протянул руку к графину с водой, стоявшему на столике у окна, и сделал два глотка. В графине оказался скотч, от которого продавец овощей закашлялся и зажал рот рукой, чтобы не разбудить миссис Тилтик.
