Лаи дожидался её у выхода в парк, один. Коннолли всё ещё не было. Барнардец поглядывал на часы.
– Куда же Патрик запропастился? – пробормотал он. – Мы опоздаем.
– Виктор, до открытия заседания ещё час, – Лика сунула ему под нос программку. – Вы слишком нервничаете.
– Возможно, – согласился Лаи, сразу обеими руками расправляя узел шейного платка. Лика заглянула ему в лицо.
– Вы боитесь, что вас спросят… про то, что вы не хотите рассказывать?
– Я же отлично понимаю, что скверно поступил тогда по отношению к Мэлори, –сказал Лаи. – А дивиденды в итоге достались мне.
И что он за существо, в который раз поразилась Лика. Он чуть не погиб тогда на Марсе, а думает о том, как он поступил с Мэлори.
– «Скверно»! Всё никак не отучитесь говорить языком старинных романов. Только Мэлори не оттуда герой.
– Кто знает, – неопределённо произнёс Лаи. Желая отвлечь его, Лика облокотилась на балюстраду и стала разглядывать парк.
– У вас отличные оформители, – сказала она. – Смотрится чудесно. Особенно вон та скульптура.
– А, – небрежно отмахнулся Лаи. – Обыкновенная копия. Откуда в гостиничном парке возьмётся подлинник Миая Эйи?
Имя ничего не говорило Лике. С завтрашнего дня засяду за изучение истории барнардского искусства, подумала она. И, чтобы как-то поддержать беседу, спросила:
– Эта статуя условная или кого-то изображает?
– И да и нет, – с юмором ответил Лаи. – Видите ли, теоретически это Науит, герой древнего эпоса.
– А практически? – подыграла Лика. Статуя представляла коленопреклонённую фигуру воина в латах, опиравшегося на меч. Взор его был устремлён вниз; пышная волнистая прядь, украшавшая его голову, спускалась до пояса и как бы развевалась на ветру. Копия не копия, но Миай Эйи, очевидно, здесь то же самое, что у нас Донателло, подумала Лика.
– Практически? Во-первых, никто ещё не доказал, что Науит вообще существовал, – Лаи вскарабкался на балюстраду и уселся, цепляясь носками сапог за каменные столбики – ловко, как подросток. При этом он ухитрялся сохранять свою барнардскую осанку.
– Ну, это можно сказать про девять из десяти персонажей в искусстве, – возразила Лика.
– А во-вторых, – продолжал Лаи, сидя спиной к статуе, – доспехи совершенно неправильные. Таких вообще никогда не бывало. И в ту эпоху не носили локон чести. Тогда выбривали только виски, а волосы собирали в узел.
– Виктор, вы археолог до мозга костей, – засмеялась Лика. Лаи бросил на неё лучистый взгляд из-под густых тёмных бровей.
– То есть зануда?
– Разве я это говорила?
Сидя на балюстраде, он оказался чуть выше её и мог рассматривать её сверху вниз.
– Хороший выбор, – галантно произнёс он.
– Вы о чём?
– О цветах. Очень благородные цветы, они вам идут.
– Надеюсь, – смутилась Лика, потрогав венок из белых душистых звёздочек. Вдруг он увидел, как улыбка сошла с её лица.
– Виктор… Что там делается? Похоже на несчастный случай…
Её расширившиеся зрачки уставились куда-то в пространство за его спиной. Он спрыгнул с балюстрады и поставил локти на мрамор, присматриваясь.
– Кажется, кому-то стало плохо, – негромко ответил он.
Под самой статуей Науита собралась небольшая толпа, обступившая женскую фигуру на земле у постамента. Рослая для барнардки, пожилая брюнетка в голубом плиссированном платьице пыталась подняться, потом схватилась за сердце и снова осела на песок. Люди вокруг тревожно переговаривались.
– Почему нет врачей? – испуганно прошептала Лика. – В парке есть камера наблюдения?
