Больше не глядя на Лаи, он наконец поторопился закончить бритьё. Он не имел представления о том, что он только что совершил непозволительную грубость. По барнардскому этикету, никакая субординация не отменяла обязанности полноценно отвечать на приветствие. Будь на месте Лаи меньший знаток земных нравов, он бы обиделся. Но Лаи впервые попал на Землю в пятнадцатилетнем возрасте и успел извлечь для себя кое-какие уроки. Ему пришлось ко многому привыкнуть с тех пор. Поэтому он просто усмехнулся и стал оборачивать полотенце вокруг шеи.
– Привет, – сказал Коннолли, подходя к сидевшему за пультом. Концы лабораторной косынки, стянутой элегантным узлом, порхнули, когда Лаи повернул голову. Барнардец лихо оттолкнулся ногами от пола и развернул своё кресло навстречу Коннолли.
– Привет, Патрик.
– Как всегда, по уши в работе?
– Не так много мне для этого надо работы, – широко улыбнулся Лаи. – Мои-то уши расположены на тридцать сантиметров ниже твоих.
– Интересная у тебя математика, – ответил Коннолли. – Тогда почему это мне всё время кажется, что я завален с головой?
– А ты встань с четверенек, – Лаи подхватил стило и указал им через плечо. – Тут есть к чему припрячь мозги.
Эта его неожиданная грубоватость была в новинку Патрику и вызвала у него прилив симпатии. Да какой он, к лешему, инопланетянин, подумал Коннолли, умиляясь его акценту. Нормальный парень, как все… Понормальнее некоторых с земными данными в документах.
– Вик, – поинтересовался он, – сколько новых слов ты учишь в день?
– Сейчас не очень много, – охотно ответил Лаи, – не больше пятидесяти. Времени нет. Гляди…
Он отъехал вместе с креслом в сторону, чтобы не загораживать экран. На зелёном фоне светились модели «розы», снятой в нескольких ракурсах. Справа высилась колонка данных.
– Это результаты трёхмерного сканирования. Патрик, это не просто артефакт. Это продукт технологически развитой цивилизации.
– Да ну-у?! – фальшиво протянул Коннолли, хотя понимал, что у них нет оснований не верить своим глазам. Лаи увеличил масштаб.
– Боишься сглазить? Напрасно. Несомненные следы обработки. Похоже на высокоточный станок.
Коннолли оторвался от экрана и плюхнулся в свободное кресло поблизости. Кресло отозвалось дробным скользким стуком – разболтались шарниры.
– Тянет на Шлимановскую! – Патрик потянулся и сцепил руки за головой. – Пора подумать о церемонии вручения. Ты приготовил фрак?
Лаи расхохотался и одним толчком придвинул своё кресло к креслу ирландца.
– Не думаю, что мне пойдёт фрак. Я бы ограничился чёрным костюмом. Да и тебе советую.
Коннолли вытянул ноги далеко вперёд и шутливо пнул кресло, без особых усилий вернув Лаи на его место у стола. Барнардец ловко извернулся, чтобы не угодить локтем в пульт.
– Полегче, Патрик. У тебя эйфория зашкаливает.
– Это оттого, что выпить нельзя, – сказал Коннолли, елозя собственным креслом по полу. – Ладно, на Земле мы это компенсируем.
Он прикрыл глаза.
– Первым делом, как прилетим – скотч, годиков на пятнадцать. Не это надувательство, которое продают в космопортах под наклейкой «виски». «Искусственно состаренный виски»! Это ж надо было додуматься!
Лаи сочувственно подмигнул ему.
– Ну, тот фой-ири, который продаётся в наших космопортах, тоже делают не совсем из семи сортов ягод…
– Везде одно и то же, – элегически заключил Коннолли. – А ты что любишь?
– Бренди, – томно сказал Лаи, и глаза его чуть затуманились явно приятным воспоминанием. – Это единственное, в чём я не патриот.
