– Так за чем же дело стало? – Девушка тоже придвинулась так, что их головы почти соприкоснулись. – Я уже сейчас готова… уехать.
«Как голос модулирует, чертовка!» Горыня улыбнулся и положил свою ладонь на руку девушки, сжимавшую тонкий шёлковый платок.
– И куда же мы уедем?
– Я знаю такое место.
На удивление, в городе, переполненном гуляющими, свободная пролётка нашлась мгновенно, и пара гнедых понесла лёгкую коляску куда-то в сторону от центра Москвы. Софи уже совсем не дичилась, а прижималась к Горыне то бедром, то грудью, поглядывая снизу с многообещающей улыбкой.
Ехали достаточно долго, чтобы покинуть центр и углубиться в переплетение узких улочек подмосковной Дубровки, где состоятельные горожане держали дачи и небольшие владения.
Двухэтажный особняк, переживший каким-то образом нашествие евроорды Наполеона, был отремонтирован и сверкал новыми окнами и свежеокрашенным фасадом.
К пролётке мгновенно подскочили две служанки в простых серых платьях и, склонившись, приветствовали хозяйку, которая величаво сошла с подножки и, коротко бросив:
– Чай в малую гостиную, – пошла вперёд, показывая Горыне дорогу.
Несмотря на качественный ремонт и дорогую мебель, в доме ещё чувствовался дух запустения и заброшенности. И в лёгком запахе плесени, и в пыли, которая была даже на стенах, и в гулком эхе шагов по отполированным пластинам паркета.
– Уф-ф. – Софи вытащила пару заколок, сняла шляпку и, помотав головой, распустила длинные, пшеничного цвета волосы по плечам. – Ещё начало травня, а уже такая жара…
– Волхвы говорят, что это лето будет особенно жарким, – произнёс Горыня, поддерживая светскую беседу и внимательно осматриваясь в комнате.
Ничего особенного в ней не было, кроме того, что весь центр совсем не маленького помещения был пустым, с толстым шёлковым ковром на полу.
С некоторых пор Горыня не доверял такому интерьеру, но здесь и без подобных подсказок было понятно, что все увеселения должны для него закончиться плохо.
– Ну что же вы стоите, мой герой. – София потянулась, словно кошка, и присела на широкий диван. – Садитесь ближе.
Как раз в этот момент две девушки в серых платьях и белых передниках почти неслышно вошли в комнату с подносами и стали быстро сервировать стол, стоявший у широкого окна. Горыня сел на диван, и сразу же ловкие пальчики стали расстёгивать мундир.
– Мы не одни…
– А! – София отмахнулась. – Они никому не расскажут и даже не захотят. Это мои люди, и они сделают всё, что я скажу. – Речь девушки постепенно ускорялась, щёки заалели, а дыхание стало частым и неглубоким, словно ей не хватало воздуха. Ладошка юркнула ниже пояса, но, наткнувшись на рукоять пистолета в кобуре, отдёрнулась.
– Ой!
– Это просто пугач против собак. – Горыня улыбнулся и слегка приобнял девушку. – Холостой патрон к тому же всего один. Неужели какая-то игрушка сможет остановить порыв смелой дочери Польши?
В ответ смелая дочь польского народа подумала и начала раздеваться прямо на диване, вызвав у Горыни мгновенный ступор. Девушки этого времени были чрезвычайно стыдливы, и даже для «медовой ловушки» Софи вела себя весьма вызывающе.
Вопреки ожиданиям Горыни, платье было сброшено в рекордное время, а точнее обнажена грудь и отвязана внешняя юбка, открывая стройные ножки до середины бедра. Рука девицы легла ему на шею, и в затуманенных похотливой поволокой глазах мелькнула злость, но отстраниться Стародубский уже не успел. Что-то царапнуло шею, и Софи отпрянула, закрывшись, словно кошка, выставленными вперёд когтями.
