Двойной латте в дождливый день. Горячий шоколад в зимнюю ночь. Комплект из двух книг - страница 37

– Ты так мило выглядишь в очках и с взлохмаченными волосами, – еле слышно промямлила она, отчего смутилась еще сильнее.

Я усмехнулся. Это была дурацкая привычка – ерошить волосы, когда глубоко погружаюсь в мысли. А когда пишу, моя прическа вообще превращается в птичье гнездо.

– Они не взлохмачены, так задумано. Я два часа прихорашивался перед зеркалом, прежде чем позвонить тебе.

Она фыркнула от смеха, а потом резко обернулась.

Я услышал женский крик:

– Айви! Ты у себя? Мы вернулись!

– Черт, это моя мама. – Она побледнела и заговорила так тихо, словно боялась, что ее услышат: – Спишемся ночью, пока!

Айви сбросила звонок прежде, чем я успел попрощаться с ней. Я еще долго смотрел на погасший экран, переваривая наш разговор, а потом зашел в чат и написал:

Но она была не в сети.

К этому времени за окном уже темнело, а в комнате сгустился полумрак. Я тяжело вздохнул и лег на кровать, вспоминая наш разговор, звонкий смех Кнопки, ее прекрасное лицо, открытую улыбку и аппетитную фигуру…

Резко вскочив с кровати, я на ходу схватил полотенце из шкафа и направился к двери. Мне срочно нужен холодный душ.

Следующим утром я затеял грандиозную уборку. Не то чтобы в комнате был свинарник, как у многих парней на нашем этаже, но мне хотелось, чтобы к приходу Айви каждая поверхность сверкала.

Первым делом перебрал полки, висевшие над кроватью: протер пыль, выставил книги аккуратными рядами и отполировал до блеска рамку, за стеклом которой я, Трис и Уилл корчили рожи. Фотография была сделана в день открытия первого ночного клуба Триса.

Потом навел порядок на своем столе. Не побоявшись гнева Зака, который тихо посапывал во сне, обнимая подушку, я прибрал его стол и протер монитор компьютера. Когда настал черед мыть полы, я выгреб из-под кровати обувь вперемешку с грязными носками. Вместе с ними из кромешной тьмы самых дальних углов на божий свет выбрались обертки из-под шоколадных батончиков, смятые клочки бумаги, затерявшиеся ручки и карандаши и даже парочка книг.

М-да, кажется, я ошибался, полагая, что у нас в комнате относительно чисто.

Зак оторвал голову от подушки и стрельнул в меня злым взглядом:

– Мелкий! Черт бы тебя побрал. Какого хрена шумишь? Дай поспать!

– А спать под вопли System of а Down ты, значит, можешь?

– Они у меня на будильнике, идиот.

– От твоего будильника просыпаюсь только я, а ты продолжаешь дрыхнуть как ни в чем не бывало. Надень беруши и спи, а мне нужно закончить уборку до обеда.

Вместо ответа в меня полетела подушка. Я ловко поймал ее и бросил на свою кровать, а Заку любезно продемонстрировал средний палец и продолжил убираться. Когда я начал выгребать мусор из-под его кровати, Зак, пробурчав что-то на французском – видимо, отборные ругательства, – поднялся с постели, схватил полотенце из шкафа и поплелся в душ. Вернулся он уже в менее угрюмом настроении и, обнаружив меня сидящим на полу и перебирающим наши носки по парам, выгнул бровь.

– Что за бурная деятельность с утра пораньше? – фыркнул он. – Последний приступ домохозяйки у тебя был, когда ты встречался с Барби.

– С Бекки, – машинально поправил я, раскладывая носки по разным пакетам, чтобы не перепутать их в прачечной. – Вечером должна прийти Кнопка, мы договорились вместе глянуть фильм.

Цокнув, Зак покачал головой и прошел к столу.

– Ты же помнишь, что я сегодня дома? – спросил он, включая компьютер. – Или тебя настолько прижало, что готов залезть девчонке под юбку даже при свидетелях?