– Кнопка, ты в курсе, что уже конец сентября? Я ведь и заболеть могу. К тому же, признаться честно, я ожидал от тебя чего-то более оригинального. «Пробежаться голым по кампусу» – это такая банальщина! Ты пересмотрела молодежных комедий?
Айви немного отстранилась и насупилась.
– Банальщина, говоришь? – подозрительно тихо уточнила она. – Ну хорошо, тогда будь добр сделать татуировку Даров Смерти на груди.
Несколько секунд я смотрел на нее в полнейшем шоке, а Айви сверлила меня серьезным взглядом. Потом ее губы задрожали, и она разразилась заливистым хохотом.
– Видел бы ты свое лицо! – выдавила она, завывая от смеха. – Боже, почему я не включила камеру? Я даже подумала, тебя стошнит от волнения.
Глядя на нее, я и сам не мог сдержать смех. Я и правда испугался, что эта сумасбродная девчонка заставит меня сделать татуировку.
– Я не настолько полюбил «Поттера», чтобы увековечить их символ на своем теле, – хмыкнул я.
– Ладно-ладно, у меня есть другое желание. – Кнопка вмиг посуровела: – Проколи сосок.
Я подавился слюной.
– Что сделать?
– Проколи сосок, – серьезно повторила Айви. – Не так банально, как бег голышом, и не так жестоко, как тату на всю жизнь. Это мое окончательное желание.
Я покачал головой.
– Ты сумасшедшая, – прошептал я и обнял ее так крепко, что ее лицо оказалось в дюйме от моего. – Будет тебе проколотый сосок, извращенка, но пеняй на себя. Я очень мстительный и придумаю для тебя самую изощренную кару. И пошлую.
Айви покраснела, и ее глаза стали размером с маленькие блюдца. Теперь настал мой черед смеяться.
– Дурак, – обиженно шепнула Айви.
– Не дурак, просто потерял голову от одной удивительной девушки.
Она тяжело сглотнула, а я вместе с ней. На улице было так тихо, что я отчетливо слышал ее прерывистое дыхание и бешеный стук сердца. Я прикрыл глаза и подался вперед, чтобы наконец-то поцеловать ее. Не чмокнуть по-детски, как перед походом в кино, а в полной мере насладиться вкусом ее губ. Айви зарылась пальцами в мои волосы и сократила оставшееся расстояние между нами. Я уже чувствовал тепло ее дыхания на лице, но этот упоительный момент испортил противный звук рингтона.
Айви резко отстранилась.
– Это, наверное, мама, – смущенно пробормотала она. – Если не отвечу, она меня убьет.
Она начала рыться в сумке в поисках телефона, но никак не могла найти его. Звонок прервался.
– Айви, – тихо позвал я. – Посмотри на меня.
– Прости.
– Все хорошо. – Я коснулся пальцами ее пылающей щеки. – Ничего страшного не случится, если ты перезвонишь маме позже.
Она посмотрела на меня виноватым взглядом.
– Момент все равно уже испорчен, – прошептала она, и я покачал головой:
– Нет, Кнопка. Это наш момент, и ничто не способно его испортить.
Я положил ладонь ей на затылок, притянул к себе и наконец-то поцеловал. Секундное замешательство – и Айви обмякла в моих объятиях, ответив на столь долгожданный поцелуй. Ее губы на вкус были как соленая карамель и пьянили сильнее крепчайшего бренди. Мягкие, пухлые, дразнящие, они стали моим проклятьем, потому что теперь, вкусив их, я не смогу думать ни о чем другом.
Айви.
Кнопка.
Белоснежка.
Моя девушка.
Моя.
Я мягко разомкнул ее губы, углубляя поцелуй, и Айви издала тихий стон. Она отвечала на мои требовательные движения языка и была такой податливой в моих руках, что мне с трудом удавалось сохранять рассудок. Я еще крепче прижал ее к себе, желая отдать все свое тепло, чувствуя, как хрупкие пальцы гладят мое лицо и шею.
