Двойня от девственницы - страница 8

— Итак, Тирохан, это прооперированная женщина, которая находится на этапе восстановления. Ее опросить, все занести в карту и через час мне отчитаться, все понятно?

Я кивнула. Но это не понравилось мужчине.

— Надеюсь, что вы уже поняли, насколько меня раздражают вот эти безмолвные ответы? — поднял он бровь.

— Я поняла, — смутилась и закрыла лицо картой.

— Опять не услышал. Если вы и в дальнейшем планируете общаться с пациентами и коллегами таким образом, то вам стоит поискать себе работу в библиотеке!

А вот после таких слов я разозлилась. Как только дело касалось моей дальнейшей карьеры, я не могла спокойно стоять и смотреть, как меня вычеркивают из претендентов на звание врача. Поэтому собралась и бодро, с некоторой злостью и упрямством отрапортовала:

— Я все поняла, через час карта будет у вас на столе.

И снова на его лице появилась усмешка. Неужели мои выпады только веселят его? Как же люди вообще с ним работают? Этот человек совершенно непредсказуем.

— Тогда жду вас в кабинете завотделением. И я не люблю опоздавших, — строго сказал он и вышел из ординаторской. Я даже побоялась смотреть ему вслед.

Зато когда дверь хлопнула, я осмотрелась. На меня смотрело несколько пар сочувствующих глаз. Я заметила, что сегодня все меня жалеют, начиная с медсестер и заканчивая врачами. Возникало стойкое ощущение, что к концу дня меня точно уволят.

— Вы из группы студентов на практике? — ко мне подошел доктор: невысокий, коренастый, с мужественными чертами лица.

Я снова кивнула, но тут же себя одернула, в голове мгновенно всплыли слова доктора Архана.

— Да, — поправилась я.

— Не переживайте, меня можно не опасаться, дракон у нас в больнице только один, — усмехнулся он.

И после этих слов мы невольно покосились на дверь. Казалось, что сейчас этот дракон появится в проеме и поймает нас за обсуждением его персоны.

— Это хорошо, — смущенно ответила я.

— Не знаю, что вы сделали, но он не часто вот так берет студентов к себе в рабство. Может, у него сейчас такое настроение, так и тянет поиздеваться над кем-нибудь, — пожал он плечами.

— Значит, мне просто не повезло, — резюмировала я.

— Ничего, скоро порыв пройдет, и вы сможете вернуться к своей группе. А сейчас вам лучше приступить к его заданию, не думаю, что он выбрал для вас самую простую пациентку, — он без разрешения вытащил карту из моих рук и прочитал имя и фамилию женщины, которую мне требовалось опросить.

Я ждала его заключения.

— Да, я прав, очень сложный случай, думаю, что это очередная его проверка, — печально произнес он. — Удачи вам!

— Спасибо, — пригорюнилась я. — Судя по вашим словам, она мне понадобится.

Врач широко улыбнулся и внезапно проговорил:

— А вы забавная, думаю, я начинаю понимать своего друга.

А вот я абсолютно ничего не понимала. Все боялись Эрдана Архара, но при том в этой больнице не было текучки кадров, все врачи крепко держались за свои места. Глава отделения очень строг, но и у него есть друзья. А еще я подумала, что над студентами здесь любят издеваться.

Когда я вечером вернулась домой, чувствовала себя такой уставшей, словно по мне несколько раз проехался асфальтоукладочный каток. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Мама ушла в ночную смену и оставила мне на плите скромный ужин. Мы никогда не шиковали. Все деньги, которые она с трудом добывала, шли на оплату коммунальных услуг, еды и одежды. Для меня она никогда не жалела финансов. Всегда говорила, что ее дочь не должна чувствовать себя ущербной. Но как бы мать ни старалась, я все равно всегда знала свое место. Только вот противилась этому знанию, как могла. Всегда хорошо училась, мечтала сделать так, чтобы мама ни секунды не пожалела, что осталась со мной одна.