– И кто же? – спрашиваю я, не скрывая сарказма. Умом понимаю, что это все чушь. Не станет Тимофей приводить в дом посторонних женщин.
Это же Шанск! Сарафанное радио быстро разнесет по городу сногшибательную новость. Сразу все местные кумушки примутся обсуждать новую пассию мэра. Тимофей этого никогда не допустит.
Во-первых, дорожит своей репутацией, а во-вторых – действительно любит нас.
Закусываю губу, вспоминая, как пару недель назад, в ночь нашего возвращения домой, мы выясняли с Морозовым отношения.
Вернее, я пыталась поругаться, а муж, сграбастав меня в охапку, нежно чмокнул мой нос.
– Я думал, ты спишь…
– Без тебя не могу, – признаюсь как на духу. Обвив руками мускулистый торс, заглядываю в уставшее лицо мужа. – Ты почему спать не идешь… Я ждала…
– Да с Аней Аркелиди надо было перетереть, – прижимает меня к себе Тимофей. – Там в Дашином деле столько подтасовок. Литвин, конечно, скотина бешеная…
– Ты им поможешь? – выдыхаю я с надеждой. А с души сваливается огромный булыжник.
Аня – Аркелиди, слава тебе, господи!
– У нас с Анькой взаимозачет, – хрипло смеется муж. В глазах веселятся озорные чертики. – Я ее консультирую и свожу с нужными людьми, а она, раз все равно застряла в наших краях, подменит меня в конторе. Пока я тут мэрствую.
– А она здесь надолго решила остаться?
– Да-а, придется, наверное. Литвин, сучий потрох, уперся рогами. Вернее, даже не он, а его мамаша… – Пальцы мужа скользят по моей шее, губы безошибочно находят эрогенную зону за ухом. – Пойдем спать, Лер, – выдыхает Морозов. – Устал я как собака. Измучился тут без вас…
Всхлипывая, кидаюсь мужу на шею. Реву, внезапно осознав, какая я дура.
– Лер, да ну что ты, – бормочет Тима, подхватывая меня на руки. А я, растворившись в его объятиях, забываю обо всех своих подозрениях.
И сейчас с недоверием смотрю на маму. Она, конечно, не врет. Но скорее всего, ошибается.
– Рот закрой, – устало вздыхает мама. Решительным жестом возвращает обратно на стол пирог и велит мне: – Садись уже. Сейчас расскажу.
Тяжелым кулем опускаюсь на стул. Тупо смотрю, как она наливает в чашки чай. Кладет мне на тарелку кусок пирога.
– Мутный твой Морозов, – смотрит она в упор. – Тебе лапшу на уши вешает. А сам девок водит…
– Нет, – мотаю я головой. – Ты ошибаешься…
– Ну конечно! У тебя мать дура, а муж просто золото, – едко замечает она, разворачивая шоколадную конфету. Аккуратно откусывает кусочек. Жует тщательно. И сделав небольшой глоток, шепчет вкрадчиво: – Мы же с Ниной его видели, Лера! Сюда к нему девка приезжала. Из калитки такая деловая выскочила. А он ее нагнал. Прижал к черному внедорожнику и принялся целовать прямо посреди улицы.
– А потом?
– Она уехала. А Тимофей твой в дом зашел. В старом красном пуховике был. В тапках на босу ногу…
На автомате мешаю чай. Даже сахар в чашку положить не удосужилась. Тупо таращусь на жидкость цвета охры. Безотчетно кладу дольку лимона. И все пытаюсь сообразить, что мне делать с этой информацией?
На огромном черном внедорожнике ездит Анна Аркелиди. Но чтобы Тимофей бегал за ней и целовал на улице? В жизни не поверю.
– Девушку можешь описать? – заикаясь спрашиваю я мать.
– Невысокого росточка. На огромных каблуках. Блондинка с длинными волосами. Очень модно одета… Знаешь на кого похожа? На Милочку Старшинову!
Во взгляде матери явно читается торжество.
– Я говорила, – произносит она вкрадчиво.
