- Нет, спасибо, - фыркаю я. – Не надо! Забери.
«Никто ничего не делает для тебя просто так», - эту простую истину я еще с Максимом вызубрила наизусть! И уж точно я хочу чувствовать себя в долгу перед этой сплетницей. Но она не прикасается к пакету. Наоборот, отступает назад.
- Тогда можешь выбросить, потому что я другие принимаю, - бросает Снежана небрежно и устраивается на своей постели.
***
Некоторое время мы сидим в полной тишине, но я не могу работать. Неловко от мысли, что мне помочь решили, а я взамен нахамила.
- Извини, Снежана, но не нужно было. Я могла сама, - виновато мямлю.
- В любом случае, обратно не вернуть, - хмыкает она. – Мы с мужем долго ребенка не могли завести. Он бесплоден, - срывается вдруг в откровения, и боль, с которой Снежана говорит об этом, кажется осязаемой. - В итоге, сделали ЭКО с донорским материалом, - умолкает на секунду, опять живот обнимает, а я сдерживаю себя. Не повторяю ее жест. Хотя так хочется, до покалывания в ладошках. Но внутри меня дети, которые не будут жить со мной. – Так что я не лгу. У меня действительно особые предписания. И это все, - кивает на пакет, - мне не подойдет.
- Спасибо, я верну деньги, когда мама перешлет, - все-таки выдвигаю свое условие. Не хочу быть обязанной постороннему человеку.
- Допустим, - неопределенно поводит плечами Снежана. – Ты правда решила оставить детей в роддоме? – и устремляет на меня испытывающий взгляд.
От прямолинейности соседки я на мгновение теряюсь. Я привыкла, что меня осуждают за спиной, но впервые обвинение бросают мне в лицо.
- Да, - не вижу смысла скрывать. – Эта была случайная беременность. Она… никому не нужна, - заканчиваю еле слышно, будто малышей боюсь обидеть своими жестокими словами.
- Не бывает в жизни случайностей, - вздыхает Снежана.
- Я не смогу их обеспечить одна. В нормальной семье им будет лучше, - убеждаю скорее себя, чем ее. Но голос надрывается.
Сколько раз я мысленно эту фразу повторяла! И все равно принять ее пока не сумела.
- Думаешь, для них так легко подберут идеальных родителей? – делает мне больно лишь словами.
- Мне говорили, что... - вспоминаю уговоры гинеколога, когда я на аборт пришла.
– Как только ты напишешь отказ от детей, ты лишишься всех прав на них. Не будешь знать, что с ними происходит дальше, - перебивает Снежана. - Допустим, их заберут сразу, и ты их никогда не увидишь, - намеренно делает паузу, чтобы я осмыслила. - А могут отправить в дом малютки, где они будут расти вместе с другими сиротами. При живой матери, - укоризненно подчеркивает. – Ждать, пока кому-нибудь приглянутся. Что если возьмут кого-то одного…
- Двойняшек нельзя разлучать, - отрицательно головой качаю.
- Кого это волнует? Разные случаи бывают, – хмыкает Снежана. – С двойней ситуация только сложнее. Не каждая семья готова принять сразу двоих детей. В принципе усыновление - это очень ответственный шаг. Мой муж, например, был категорически против малыша из детдома, хотя сам не может быть отцом. Он и на ЭКО не сразу согласился… И, знаешь, он не слишком рад моей беременности. Я же чувствую, - сипло выдыхает. – Не все могут полюбить чужого ребенка. Двоих – и подавно. Почему ты думаешь, что где-то там, в мифической "достойной семье", о твоих детях будут заботиться лучше, чем это сделала бы ты - родная мать?
- Я приняла решение и уверена в нем, - выплевываю гневно, хотя злюсь в этот момент на саму себя.
